Путь, ведущий к Богу
У Абая есть поэма «Искандер». Сюжет ее, на первый взгляд, прост, речь легка. Мысль, заложенная в основу ее, как сказал бы сам поэт, «золотом блистает в серебряной оправе стиха». Героем поэмы, вернее, антигероем, как ныне принято говорить, поэт избрал Александра Македонского, которого на Востоке называют Искандер Зулькарнайн, в переводе – Двурогий. Поэма начинается со слов знакомства с ним и его характеристики: «Давным-давно, еще до нашей эры/ Узнали люди имя Искандера./ Сын Македонского царя Филиппа, /Он гордым и тщеславным был без меры …».
Пошел этот тщеславный человек завоевывать народы и страны. Дошел до мест, где солнце печет безжалостно, а воды для питья – ни глотка. Взяла степь самонадеянного человека в заложники и карает сурово. Конь любимый под ним пал. Сам вот-вот на гриву лошади готов упасть. Победоносные воины его, страдая от зноя и жажды, также на грани гибели.
А вокруг – ни троп, ни дорог, ни хоть чуть заметных следов жизни. Все окрест только неминуемой гибелью дышит.
И вдруг перед глазами его заблистал, как изложено в переводе на русский, «луч ясной звезды». А он оказался отражением родничка малого. Из него «струился ручеек волшебный», в нем – «на вкус вода приятней меда». Стоило прикоснуться губами к живой воде, тут как тут вернулись и силы, и отвага потерянные царю молодому. И к войску его.
Окрылился снова повелитель, взбодрился, взыграла опять в нем жажда новых завоеваний. «Пойдем вверх по ручейку этому, – говорит он. – Страну богатую найдем. Нас ждет добыча в том краю. И все богатство мира станет нашим».
Вывел ручей искателя сокровищ и славы к высоким скалам. Проход дальше был закрыт, перегораживала его крепость, а у нее – золотые ворота, закрытые наглухо. Как ни толкали, ни били – они не открывались. Как ни стучали – никто не отзывался. Вне себя был от ярости Искандер – как с ним, покорителем всех миров, могли так поступить?!
И, разъяренный, разгневанный, он сам стал изо всех сил стучать, звать и кричать: мол, кто-нибудь отзовись! Тогда появился страж ворот золотых, слова которого не оставили никаких надежд на успех. «Тебе здесь дороги нет! – молвил страж. – Здесь путь праведников к Богу». «Но я – Искандер! – воскликнул стучавший, – царь всех царей на свете! А не какой-то там праведник безликий».
Ответ стража стал еще более суровым. «Если ты столь могуч, – молвил он, – держи в узде злые свои страсти». Сбитый вконец с толку, попросил Искандер дать подарок хоть какой, чтобы народу своему его явить. Кинули тогда из-за ворот узелок небольшой. Кость старая в нем завернута была.
Не стерпеть бы царю всех царей в мире неуважения такого к себе, не будь рядом Аристотеля, мудрого его наставника, словам которого он внимал всегда. Божьим даром наставник назвал кость. Установить весы повелел. На одну чашу положили ее, кость эту, на другую – все золото, что имелось. Поверх того – оружие воинов, сколько есть. И вот чудо: все это не смогло перетянуть маленькую кость.
Но вот сняли все с весов. Вместо золота и оружия бросили щепотку земли. И снова чудо: сторона, где кость, взлетела вмиг вверх.
«Это глазничная кость, – растолковал тайну подарка наставник. – В ней для тебя есть намек». Смысл его в двух разных переводах на русский слов Аристотеля дан по-разному. Для большей ясности прочтем оба варианта. Итак:
«Ненасытность глаз у иных велика,/ Все им мало, хоть вплотную держит рука./ Но умрут они – и для мертвых глаз/ Алмазы и сапфиры не ценнее песка».
Другое изложение:
«Любых сокровищ мало нашим взглядам,/ И только тем, кого зароют в землю,/ Ни серебра ни золота не надо».
Образ такой исторической личности, как Александр Македонский, не мог не быть притягательным для поэтов и писателей. Как в западной, так и в восточной литературе с древних времен до поздних веков, по утверждениям, рождено о нем немало романов, эссе, поэм. В одних из них преобладают мифические и мистические мотивы. В иных – исторические и военные.
Немало преданий о Искандере Зулькарнайне хранит и казахское устное народное творчество. Многие из них, говорят, записаны русскими и западными востоковедами 19 и 20 веков. К ним в своем творчестве обращался и казахский фольклорист, писатель и педагог Ибрай Алтынсарин.
По нему, «царь всех царей» возжаждал однажды не чего-нибудь, а вечной жизни. Дивный источник он увидел, воду бессмертия наконец нашел. Но, как ни близка была вожделенная цель, питье вечной жизни «ему в горло не пошло». Тщетными, бесплодными оказались его мечты.
В этих легендах и преданиях у казахов деяния сына царя Филиппа из Македонии рассматриваются в этическом, моральном, нравственном и философском ключах. Порою они чудесным образом перекликаются с теми, что имеет хождение у других народов.
Вот тут-то вспомнилась мне притча, удивительным образом сохранившаяся одновременно в памяти народов, исторически и территориально живущих друг от друга не близко. И относящихся, можно сказать, к разным культурам. Касалась она того же Македонского и, думаю, вполне может быть «вплетена» в тему о поэме Абая о нем.
Лет двадцать назад на передаче КВН команда студентов вуза одного из российских городов задала другой стороне вопрос: – «Говорят, что в смертный час Александр Македонский застыл, раскинув руки и ноги в разные стороны. Что хотел сказать этим жестом выдающийся полководец?».
Вопросом, прозвучавшим тогда, еще не дождавшись ответа, я был потрясен. О притче мы были наслышаны с детства. Пожилые люди нашего аула, как правило, осведемленные о житье-бытье египетских ли фараонов, персидских царей, казахских ли ханов, их причудах и деяниях, беседы в своем кругу непременно завершали этой притчей о последнем миге жизни Искандера.
Так вот, по их рассказам, смысл странного жеста царя обескураженным, растерянным его соратникам раскрыл тогда некий мальчишка. «О люди, – сказал ребенок, по интерпретации аксакалов, один из будущих пророков, – этим жестом хочет человек сказать: вот я, известный в мире подлунном Зулькарнайн, завоевал все страны, овладел всеми сокровищами земли. Смотрите: что из них беру с собой в мир иной?».
Как только мальчик произнес эти слова, руки и ноги царя и полководца приняли подобающее им нормальное положение.
Мне кажется, морально-нравственный и философский смысл поэмы Абая и сохранившаяся в народной памяти притча бьют в одну точку. В финале поэмы: «Бог покарал меня, я был не в меру/ Властолюбив и жаден! – сделав вывод,/ Царь повернул на родину аскеров». В притче же Искандер странным жестом выразил искреннее покаяние о неправедных своих делах. И не преминул предупредить, жестом же, остающихся жить после него людей.
Нельзя обойти одну особенность, объединяющую рассматриваемые нами поэму, предания и легенды на ту же тему. Все они осуждают эгоизм, тщеславие и алчность Искандера. Со всей строгостью, сурово, беспощадно судят о нем. Но отнюдь не жестоки по отношению к нему.
Дают возможность осознать напоследок вину свою перед людьми, покоренными им странами и народами. Наверное, перед совестью своей. И покаяться перед Богом, перед которым он оступился. В этом – незыблемая этическая основа народного сознания, идущая издревле.
Напрашивается параллель. Наполеон, повергший Европу в войну, проливавший реки крови, в конце концов, по словам Дж. Неру, похороненный заживо на острове Св. Елены, пришел к выводу, что дух сильнее меча, что лучше побеждать силою разума, а не оружия. Жаль, что частенько сильных, одаренных, волевых людей свет разума озаряет слишком поздно. Гении, в том числе и Абай, взявшись за перо, об этом и предупреждают.
Поэма Абая «Искандер» была в прошлом и остается до сих пор объектом исследований филологов, философов, историков и ученых других отраслей науки. Исторической основой для нее, как считают, стал поход Македонского на Яксарт (Сырдарью) в 330-327 гг. до нашей эры, когда он и его войска оказались в такой же крайне тяжелой ситуации, которая описана в поэме.
Эпизод восточного похода знаменитого полководца интересен для поэта не сам по себе. Он важен как повод, чтобы поведать о месте в жизни добра и зла, истинного и ложного, добродетели и порока, настоящего и показного, достойного славы, народной памяти на века и заслуживающего презрения. Чтобы «соотношение» их наглядно, зримо показать. Недаром весы оказались под рукой в нужный момент. И великий, неподкупный Аристотель – рядом, который как нельзя лучше умеет пользоваться этим инструментом.
В заключительных строках поэмы Абай упоминает о простых вещах, которые стоят дорого. И не всегда даются «в руки». Советует быть простыми в сложной жизни. Не радоваться ложным успехам. Предупреждает, что забыть о совести и чести – не что иное, как на самом деле ничтожным прослыть.
В поэме «Искандер» блистают в «оправе», на редкость удачно найденной, те же мысли, идеи и взгляды поэта, которые бисером рассыпаны по его стихам и прозе, собранной в «Книге слов».
Например, вот это: «Всем смертным удача и блага нужны,/ Но зло от добра отделить мы должны». Или: «Начало человечности – любовь и справедливость. Они присутствуют во всем и решают все. Они – венец творенья Всевышнего». Далее: «В ком господствуют чувства любви и справедливости, тот – мудрец, тот – ученый».
Мера человечности – разум и воля. Тот, кто сумел их соединить в себе (держать в узде злые страсти – Ш. А.), «подобен быстроногому скакуну – ему подвластно все».
