Советские военнопленные: численность, политико-правовой статус и исторические судьбы
Вооружённые силы фашистской Германии перед нападением на Советский Союз насчитывали 8,5 млн чел. В сухопутных войсках, численностью в 5,2 млн чел., имелось 179 пехотных и кавалерийских, 35 моторизованных и танковых дивизий и 7 бригад. Из них были развёрнуты против СССР 119 пехотных и кавалерийских (66,5%), 33 моторизованных и танковых (94,3%) дивизий и две бригады. Кроме того, у границ Советского Союза приводились в боевую готовность 29 дивизий и 16 бригад союзников Германии – Финляндии, Венгрии и Румынии. Всего в восточной группировке войск фашистской Германии и её союзников насчитывалось 5,5 млн человек, 47,2 тыс. орудий и миномётов, 4,3 тыс. танков и около 5 тыс. боевых самолетов. На вооружении вермахта находилась также трофейная военная техника Чехословакии и Франции.
В Советских Вооружённых силах к началу войны имелось 303 дивизии и 22 бригады, из которых в западных военных округах размещались 166 дивизий и 9 бригад. В них насчитывалось 3,9 млн человек, 32,9 тыс. орудий и миномётов (без 50-миллиметровых), 14,2 тыс. танков, 9,2 тыс. боевых самолётов. Это немногим более половины всего боевого и численного состава Красной Армии и Военно-Морского Флота. А всего к июню 1941 г. в армии и на флоте в наличии было 4,8 млн чел. личного состава, 76,5 тыс. орудий и миномётов (без 50-миллиметровых миномётов), 22,6 тыс. танков, около 20 тыс. самолётов. К концу Великой Отечественной войны в 1945 году Вооружённые Силы СССР насчитывали более 11 млн человек.
Численность советских солдат и офицеров, попавших в плен в силу разных причин и обстоятельств, просто поражает воображение. По данным немецкого историка К. Штрайта, в середине июля 1942 г. их насчитывалось уже 4716903 человек, в январе 1943 г. – 5003697, в феврале 1944 г. — 5637482 и на 1 февраля 1945 г. – 5734528 человек. Согласно текущим сводкам ОКХ (Верховное командование сухопутных войск) о количестве военнопленных и военных трофеев, общее число военнопленных и перебежчиков по состоянию на 21 июля 1944 г. насчитывало 5691747 человек. По данным еще одного немецкого историка Р. Оверманнса, численность советских военнопленных составляла 5 256 906 человек. По данным американского историка А. Даллина, численность советских солдат и офицеров, попавших в плен, составляет 5 млн 160 тыс. человек. Разница между данными указанных исследователей, как мы видим, несущественная.
Как утверждает российский демограф П. Полян, что советские и российские военные историки, оспаривая все эти цифры, утверждают, что в них якобы зачтены такие многочисленные контингенты, как комбатанты (ополченцы, партизаны, подпольщики), сотрудники партийных и советских органов, мобилизованные, попавшие в окружение вместе с войсками беженцы, отнесение которых к категории пленных неправомерно. На это приходится возразить: обхождение, например, с арестованными партизанами и подпольщиками было принципиально иным, чем с военнопленными. Их рассматривали как бандитов, как уголовных преступников и, после доказательств военно-полевым судом их виновности и утверждения смертного приговора командиром, немедленно расстреливали или вешали. При оправдательном приговоре с подсудимым обращались как с гражданским интернированным лицом.
Кроме того, П. Полян затрагивает геноциидальность политики вермахта по отношению к советским военнопленным. До 1943 г. эта политика привела к уничтожению около 57 % попавших в плен.
Если исходить из цифры в 5,7 млн советских военнопленных, то к концу войны в живых из них оставалось самое большее 2,4 млн. Таким образом, остальные 3,3 млн человек умерли или погибли в плену, причем около 2 млн – до февраля 1942 г. – к таким выводам пришёл П. Полян.
Как вы видите, численность советских солдат и офицеров, попавших в плен Германии, просто громадна. Причины такого положения дел, по моему мнению, кроются:
во-первых, в технологическом отставании СССР от нацистской Германии (Европы в целом);
во-вторых, в репрессивной политике советского правительства по отношению к генералитету советской армии в конце тридцатых годов XX в., когда по несуществующим причинам были обвинены в воинских и политических преступлениях и расстреляны почти всё высшее армейское руководство СССР: маршалы Тухачевский, Блюхер, Егоров, Якир, Путна, Уборевич, Корк, Эйдеман, Фельдман. Уничтожение наиболее опытных командных кадров привело к резкому снижению уровня военно-теоретической мысли. В 1939 г. сделан неправильный вывод из опыта применения танков во время войны в Испании. Созданные при Тухачевском танковые армии были расформированы. По факту Риббентропа-Молотова, германские военные послы (атташе) присутствовали на всех военных учениях советской армии. К началу войны вермахт показал, что теоретические положения расстрелянных советских генералов были верны. Советские военнопленные уже поэтому оказались косвенно репрессированными, поскольку ошибки молодых офицеров, пришедших на место расстрелянным генералам, привели к отступлению (практически бегству) советской армии, попаданию в окружение и в плен советских солдат и офицеров;
в-третьих, военная доктрина СССР была наступательной, не оборонительной. Поэтому пришлось, по ходу войны, учиться вести оборонительную войну;
в-четвертых, позиция руководства СССР по отношению к своей армии. Имеется в виду приказ НКО № 227 от 28 июля 1942 г., известный в народе как «Ни шагу назад!». Согласно этому приказу, любое отступление, попадание в плен рассматривалось как предательство и каралось расстрелом.
Еще в 1899 г. Гаагская конвенция установила нормы, регулирующие права и обязанности воюющих сторон по отношению к военнопленным. Положения этой конвенции легли в основу инструкции о военнопленных, разработанной германским генеральным штабом в 1902 г. Принцип гуманного отношения к пленным и раненым был закреплен в Гаагской конвенции 1907 г. В статье 23-й указанной конвенции сказано, что «воспрещается убивать или ранить неприятеля, который, положив оружие или не имея более средств защищаться, был вынужден сдаться». Даже «пойманный при попытке к бегству военнопленный должен подвергаться лишь дисциплинарному взысканию».
В 1929 г. была разработана Женевская конвенция о военнопленных. Учитывая опыт Первой мировой войны, в июле 1929 г. 47 государств приняли в Женеве новую Конвенцию о режиме содержания военнопленных. Для последних создаются специальные лагеря — места постоянного или временного содержания военнопленных, поступающих из сборных пунктов воинских частей и соединений.
На территории Германии и оккупированных стран были созданы лагеря для военнопленных. Существовали следующие категории лагерей для военнопленных:
DULAG – Durchgangslager – дулаг – транзитный (пересыльный) лагерь.
STALAG – Stammannschaftslager – шталаг – постоянно действующий (стационарный) лагерь для рядового и сержантского состава сухопутных войск.
OFLAG – Offizierslager – офлаг – офицерский лагерь.
MARLAG – Marinelager – марлаг – лагерь для пленных военно-морских сил.
MARLAG «О» – Marine Offizieren Lager – лагерь для пленных офицеров военно-морских сил.
MILAG – милаг – лагерь для моряков торгового флота, приравненных к военным морякам.
Женевскую конвенцию о военнопленных, как уже было сказано, подписали 47 государств, в том числе и гитлеровская Германия. Советский Союз конвенцию не подписал. Исключение СССР из состава Лиги наций в 1939 г. привело к международной изоляции этой страны, что явилось причиной неприсоединения к международным соглашениям в области прав и статуса военнопленных. Этот документ подробно описывает правовой статус военнопленного и всё, что связано с попаданием в плен, условия содержания, использование труда военнопленных и их репатриации. Поскольку СССР не подписал данный документ, то правовой статус советских военнопленных юридически отсутствовал, что давало возможность проводить геноциидальную политику по отношению к ним и заниматься вольной трактовкой правового статуса комбатантов. В современной историографии постсоветского пространства для данной проблемы существует следующее объяснение подобного положения дел: обе стороны (нацистская Германия и СССР) были удовлетворены таким статусом. Гитлеровцам заниматься геноцидом советских военнопленных, а советскому руководству такое положение дел позволяло не беспокоиться о массовой сдаче в плен советских солдат и офицеров.
Нормативно-правовой базой массовых репрессий против советских военнопленных являлся уголовный кодекс РСФСР. Анализ статей Уголовного кодекса РСФСР, а по нему и велись дела по военнопленным, показывает, что все они предусматривали суровое наказание за преступления против государства и воинские преступления. В соответствии с идеологическими догмами сталинского режима пленение военнослужащего Красной Армии рассматривалось как преднамеренно совершённое преступление, независимо от обстоятельств, при которых это произошло. Оказавшихся в плену подозревали в измене и предательстве родины, а статьи Уголовного кодекса 1938 г., касающиеся воинских преступлений, носили ярко выраженный обвинительный и репрессивный характер. Согласно этим статьям, военнопленные и военнослужащие, попавшие в окружение, но не попавшие в плен, оказывались под действием ст. 193 УК: «самовольное оставление части или места службы» (193-7), «побег из части» (193-8), «самовольное оставление части в боевой обстановке» (193-9). Вышедших из окружения офицеров судили по ст. 193-21, а в ст. 193-22 говорилось: «Самовольное оставление поля сражения во время боя, сдача в плен, не вызывавшаяся боевой обстановкой, или отказ во время боя действовать оружием, а равно переход на сторону неприятеля, влекут за собою – высшую меру социальной защиты с конфискацией имущества».
В декабре 1941 г. вышло Постановление ГКО №1069 сс, которое регламентировало порядок проверки и фильтрации вышедших из окружения и освобождённых из плена «бывших военнослужащих Красной Армии» с целью выявления среди них изменников родины, шпионов, диверсантов. Создавались сборно-пересыльные пункты, куда должны были направлять при освобождении городов и сел «бывших военнослужащих Красной Армии». По сути дела, они ставились вне рядов Красной Армии со всеми вытекающими отсюда последствиями. К действовавшим на фронте и в тылу особым отделам НКВД/отделениям СМЕРШа была создана сеть специализированных учреждений: спецлагеря (с 1945 г. – проверочно-фильтрационные лагеря, ПФЛ), сборно-пересыльные пункты (СПП), проверочно-фильтрационные пункт (ПФП), специальные запасные части. В процессе деятельности этих структур формировались методы проверки и особые практики организации труда и повседневной жизни бывших военнопленных. Занимавшиеся фильтрацией государственные учреждения, а также методы и результаты её проведения в настоящем исследовании называются системой проверки. Спецлагеря НКВД «обслуживали» различные участки советско-германского фронта. Парадокс состоял в том, что партийно-государственное руководство страны рассматривало военнослужащих Красной Армии, побывавших в плену или окружении, как пленных солдат вражеской армии. Сталину, похоже, судьба попавших в плен соотечественников была глубоко безразлична. Хорошо известны его высказывания, что «в Красной Армии нет военнопленных. Есть только предатели и изменники родины», «Советский Союз не знает пленных, он знает лишь мёртвых и предателей». Подобные высказывания относились и к другим деятелям партии и государства. Небезызвестный начальник Главного политического управления Л. З. Мехлис считал даже, что каждый советский человек, оказавшийся перед угрозой плена, обязан был покончить жизнь самоубийством.
Несмотря на амнистию в 1956 г. и реабилитацию в 1995 г., проблемы плена и судьба бывших военнопленных, прошедших проверку, всё еще вызывают споры. Преодоление идеологических штампов в отношении значительной по численности социальной группы, исследование сложных явлений военного периода во всей их совокупности с учетом исторических обстоятельств является необходимым для объективной реабилитации советских военнопленных.
Причиной массовых политических репрессий в СССР является установление диктатуры пролетариата, имевшее своим следствием идеологизацию внутриполитических и внешнеполитических отношений в стране. Кроме того, необходимо учесть и личностные особенности характера главы ВКП (б) И. В. Сталина. Классовый подход привёл к ликвидации в правовой системе СССР базовых естественных и позитивных прав человека. Теоретическое положение А. Я. Вы-
шинского, генерального прокурора СССР, о признании вины как «царицы» доказательств, привело к применению как физического, так морально-нравственного насилия по отношению к гражданам страны при проведении следственно-процессуальных мероприятий. Поэтому нет полной уверенности в виновности советских солдат и офицеров, оказавшихся в плену, как, впрочем, и всех граждан СССР, подвергшихся репрессиям. Презумпция невиновности осталась только как теоретическое положение в советском законодательстве.
Что касается исторических судеб советских военнопленных. Их судьбы были тесно переплетены, как и всего советского народа, с исторической судьбой страны Советов. За одним исключением: они так и остались «врагами народа», прожили жизнь под «дамокловым мечом» возможного ареста и суда по вновь принятым законам и подзаконным актам, не имея возможности свободно перемещаться по территории СССР, расти по служебной лестнице и быть ветеранами войны. Другими словами, они были лишены многих политических и естественных прав человека. Дела на восточноказахстанцев, бывших военнопленных, а тем более временно состоявших в Туркестанском легионе, велись и хранились спецслужбами вплоть до конца 80-х годов прошлого века.
Прошедшие фильтрацию в советских концентрационных лагерях после окончания второй мировой войны советские военнопленные (на примере военнопленных-восточноказахстанцев) были направлены на места их постоянного жительства. Но часть из них были вновь арестованы и осуждены к высшей мере наказания по указам и постановлениям Президиума Верховного Совета СССР, которые были приняты после войны. Некоторые из них, после фильтрации, были направлены на предприятия промышленности страны, участвовали в восстановлении разрушенных войной заводов, фабрик, шахт и других объектов народного хозяйства.
А. Ф. Джаксылыков, старший преподаватель ВКТУ им. Д. Серикбаева
