Как мальчишка из Компаса стал звездой мировой оперы

Не так давно на открытии многофункционального культурно-спортивного комплекса в Семее в образе великого поэта-земляка выступил знаменитый тенор с мировым именем, заслуженный деятель Казахстана, кавалер Ордена Звезды Италии Медет Чотабаев. Специально для читателей «Рудного Алтая» он рассказал, что значит для него малая родина, о своих первых шагах в искусстве и о самом главном конкурсе.

– Для меня Семей, в первую очередь, мой родной город, город моего счастливого детства. Родился я в 1981 году. У меня есть две сестренки – Меруерт и Маржан. Рос в микрорайоне Комсомольский поселок, более известном как Компас, окончил 9 классов в средней школе № 33. Летом меня иногда отправляли к бабушке с дедушкой в Аксуат, где я выучил казахский язык.

Я был обычным мальчишкой: до пятого класса – отличник, потом – ударник, ближе к выпуску – троечник.

А вот петь я любил всегда. Но только для души, и мысли не было, что я сделаю это своей
профессией. У меня был магнитофон «Романтик», он в любой момент был готов сыграть мне мои любимые песни «А-Студио», Меладзе. С друзьями на лавочке по вечерам играли на гитаре баллады про Афган.

В нашем доме, который папа сам построил, были высокие потолки, мне нравилась акустика, я с удовольствием пел. Родственники, приходя в гости, просили исполнить любимые песни.

– У вас в семье есть музыканты, или вы – первый?

– Семья у меня, на первый взгляд, не музыкальная. Папа работал на машиностроительном заводе, мама – на мясокомбинате. Но все-таки мое творчество заложено во мне генетически, как говорится, впиталось с молоком матери. Потому что мама в юности мечтала стать художником, даже ездила в Алматы поступать в Академию искусств имени Т. К. Жургенова. А когда училась в нашем педучилище, пела в хоре, солировала.

Недавно я был в Ташкенте, принимал участие в концерте к закрытию Года Казахстана в Узбекистане. Там довелось общаться с нашей великой землячкой Розой Рымбаевой. Она показала мне снимок, где совсем юной участвовала в вокальном конкурсе. Когда я рассказал маме об этой беседе, то постепенно выяснилось, что и моя мама принимала участие в том самом конкурсе. Вот такие совпадения.

– Как ваши родители отнеслись к решению стать певцом?

– Когда родители узнали, что я намерен поступать в музыкальное училище, они были очень удивлены. Конечно, они хотели, чтобы я выбрал более земную профессию, чтобы затем смог обеспечивать свою семью.

Я и сам долго не мог определиться с выбором. Например, моя пятилетняя дочь Ясмина сегодня говорит, что хочет стать зубным врачом, хотя вчера мечтала стать архитектором. Так и я – хотел стать художником, потом архитектором…

– Что помогло определиться с выбором?

– Как-то мой друг Азамат предложил записаться в вокальный кружок, чтобы проверить, есть ли у нас голоса. И мы отправились в ГДК. Нас приняли, дали фонограмму песен, чтобы разучить. Другу дали песню «А-Студио», а мне – шлягер «Ах, какая женщина»… Представляете мое разочарование! Другу я завидовал, но теперь понимаю, что руководительница вокального кружка понимала возможности моего голоса.

Тем временем девятый класс подошёл к концу, я узнал, что у нас в городе есть музыкальный колледж имени
М. Тулебаева, и уже понимал, что в десятый класс мне, троечнику, путь заказан.

«Все идеально сходится» – решил я. Сдал документы и уехал к родственникам в пригород – Старую крепость. Там прекрасная природа, я помогал по хозяйству, расслабился. И тут звонит мама: «Завтра прослушивание». И только после него, оказывается, абитуриенты получают допуск к вступительным экзаменам – если есть вокальные данные.

Вечером автобуса в город не было, я решил утром ехать сразу в колледж. Когда там появился, мама была неприятно удивлена: сын явился в трико с вытянутыми коленями, в сланцах, встрепанные волосы…

Желающих стать певцами оказалось очень много, но я решил подождать, пока пройдут все.

Зашел… Главными в комиссии были наш знаменитый певец и педагог Даул Хайруллин, а также педагог Нурлан Кошеров, который только окончил консерваторию имени Курмангазы и приехал преподавать. Об этом я, конечно, узнал позже, на тот момент это были незнакомые для меня люди, от которых зависело мое будущее.

Меня попросили исполнить  казахские или русские народные песни. Я признался, что не знаю. Тогда попросили петь то, что знаю. И я затянул «Трудное счастье мое» Меладзе. Кстати, пока мы ждали, моя мама меня наставляла – начнешь петь, выложись на 100 %, не стесняйся, пой как в последний раз. Так я и сделал, хотя краем глаза видел, что присутствующие, особенно те, кто помоложе, еле сдерживали смех.

Потом была распевка, и я постарался Даула Хайруллина максимально скопировать, хотя, как узнал позже, он – баритон, а я – тенор. На этом «мой позор» закончился.

Через пять минут в холл вышел Даул-ага и спросил, с кем пришел этот парень, показывая на меня пальцем. Моя мама робко отозвалась, и педагог ей сказал: «Чтобы завтра на экзамен пришел в белой рубашке и черных брюках». После этого многие подошли к маме и сказали, что ее сын прошел.

– Учеба не разочаровала?

– Когда начались занятия, я немного запаниковал – какая опера, я же мечтал об эстраде! Остался по многим причинам. Хочу особо отметить, что мне очень повезло с первым педагогом. В нашем искусстве это главное, после таланта. Очень много историй, когда даже голоса портились из-за непрофессионализма учителей. Нурлан-ага нашел ко мне и моему голосу подход, сумел объяснить ценность нашего искусства.

– А потом была консерватория?

– Когда я окончил вокальное отделение музыкального колледжа, то уже был лауреатом второй премии республиканского конкурса. Это давало мне право автоматически поступить в Казахскую национальную консерваторию имени Курмангазы в Алматы. Но с подачей документов опоздал на один день, в приемной комиссии мне сказали приезжать на следующий год. Для меня это был не вариант, поэтому я обратился за помощью к земляку – народному артисту КазССР Бекену Жылысбаеву. Бекен Бекенович преподавал в консерватории и поручился ректору Жание Аубакировой, что я буду прилежным и пунктуальным студентом.

И меня взяли на подкурс. Своего поручителя я не подвел, на каждое занятие бежал как на праздник. Во время учебы меня начали приглашать к участию в различных концертах, пусть и бесплатно, это было для меня радостью. Неожиданно мне позвонили и сказали, что давно наблюдают за мной и хотят отправить на учебу в Италию.

Это оказались представители гуманитарного фонда «Дегдар», основанного Даригой Назарбаевой, – Тимур Урманчеев и Лаура Ахметова.

Так я попал в Италию на два года – в Академию имени Ренаты Тебальди и Марио дель Монако. Моими основным педагогами были Марио Милани и Евгения Дундукова.

Да, это было мощно в эмоциональном плане! Огромный плюс, что я выучил родной язык оперы – итальянский. Но моему преподавателю было уже 90 лет.

– Вы лауреат многих престижных конкурсов, а какой из них вы считаете самым важным в своей жизни?

– Главным в моей жизни я считаю международный конкурс вокалистов имени М. И. Глинки. Когда-то первое место по камерному пению в нем занял Алибек Днишев – казахстанская мегазвезда. Спустя 40 лет, в 2009 году, первое место по оперному пению занял я. Это для меня ценнее любых наград.

Пришел к этому я непросто. После возвращения из Италии оканчивал пятый курс. Бекен Бекенович уже ушел на пенсию, моим педагогом стал заслуженный артист Казахстана Шахмардан Абилов. Мы съездили в Финляндию на международный конкурс «Искусство XXI века», где я взял Гран-при.

И решил ехать еще и в Москву, хотя педагог предупреждал, что там все непросто, победить практически невозможно. Но меня было не удержать, я горел этой идеей.
Поэтому постарался найти спонсоров, которые согласились оплатить проезд и проживание. И вдруг перед самым конкурсом они извинились и поставили перед фактом, что «у них не получается». Я пошел к Бекену Бекеновичу, рассказал о ситуации, он помолчал и вдруг все, что копил, отдал мне. Вот такой святой человек! «Иначе будешь жалеть всю жизнь», – сказал он.

Уже на другой день я был в Москве. В жюри в 2009 году последний раз председательствовала великая певица и педагог, народная артистка СССР Ирина Архипова. На предварительном этапе было несколько сотен участников, понимаете, там к стенду с фамилиями тех, кто прошел дальше, подойти было невозможно. Увидев свое имя, я первым делом побежал звонить Бекену Бекеновичу. Прошел второй тур – и снова моя фамилия на стенде.

Финал проходил уже в здании консерватории – конкурсанты выступали с оркестром, было много репетиций, я сам был в восторге от своих конкурентов, от их голосов. Стал думать, как же с ними тягаться, чем я могу быть лучше их, в чем моя «фишка». И тогда стал наблюдать за всем происходящим, работать над собой и так ко мне пришло понимание, что мне нужно вести линию произведения – красиво и ровно, «как маслом поливать». И стал над этим работать.

Я был 102-й. Исполнял арию Ленского из оперы Петра Чайковского «Евгений Онегин» и арию Каварадосси из оперы Джакомо Пуччини «Тоска». Понимаете, это был риск – петь Ленского в Москве, в зале Московской государственной консерватории им. П. И. Чайковского, где эту арию исполняли лучшие голоса мира. И огромная ответственность.

Но таков был мой выбор, и я знал свою задачу – просто красиво петь. Так и сделал. Кстати, во время исполнения незнакомая акустика сыграла со мной шутку – я не узнавал свой голос, немного запаниковал… И тут взрыв аплодисментов. Я в растерянности посмотрел на дирижёра, он мне незаметно показал жест одобрения. Вторую арию на итальянском спел уже на эмоциональном подъеме.

Сделал поклон и ушел за кулисы. И тут слышу: «Медет, вернитесь, вас вызывают на бис». На конкурсах это не принято, это же не концерт. Из-за оваций долго не могли объявить следующего конкурсанта.

Утром мне вручили приз за первое место и специальный приз от Фонда Ивана Козловского. Я позвонил Бекену Бекеновичу с хорошей новостью, и он заплакал…

Айгуль Биданова