Выжили без права жить

Память – это актуальный феномен, переживаемая связь настоящего с прошлым. Феномен, требующий постоянной информационной подпитки, поскольку подвержен амнезии, и охотников переписать историю становится всё больше. 

Этой мыслью мне хотелось бы начать рассказ о моих дедушке и бабушке, испытавших нелёгкую судьбу народов, депортированных в Казахстан в годы Великой Отечественной войны. 

…Когда в начале сентября 1941 года Фёдора Фёдоровича и Амалию Егоровну Майер переселяли из хутора Фриковский Фроловского района Сталинградской области, где они проживали до войны, у них было двое малолетних детей – старший брат моего отца Костя и мой папа Володя 1938 года рождения. Откуда им, простым крестьянам, дано было знать, что по секретному донесению Военсовета Южного фронта Верховному Главнокомандующему Иосифу Сталину, в котором говорилось о том, что немецкое население на территории западных рубежей готово «встречать фашистов с хлебом-солью», было принято решение о немедленном выселении неблагонадёжных элементов. Ведь жили-то они глубоко по ту сторону фронта и ни о чём подобном в Поволжье никто не помышлял! 

Но случилось то, что случилось. Они ехали в Казахстан долго, промозглой осенью, сначала на подводах, затем в продуваемых насквозь вагонах и, наконец, на барже по Иртышу. Не выдержав тягот долгого пути, Костя заболел и умер. Умерла в дороге и их бабушка, женщина преклонных лет. В общем, доехали они до пристани Мало-Красноярской только втроём – дедушка, бабушка и мой отец.  

По прибытии в Мало-Красноярку Фёдор Фёдорович и Амалия Егоровна были взяты на учёт как лица немецкой национальности. Но на этом их злоключения не закончились. Большевики посчитали, что ничего нет в том, чтобы разделить семью. Дедушку мобилизовали в трудовую армию, отправив на Челябинский тракторный завод, а бабушку – на лесоповал в Карпинский район Свердловской области. Из истории мы хорошо знаем, каково было людям в трудармиях… 

Мой папа все эти годы рос в семье дальних родственников, которые, как и все депортированные немцы, испытывали крайнюю нужду. Годы тянулись в мучительных ожиданиях весточки о судьбе родителей. Отец, вспоминая об этих годах, всегда говорил, что выжили они благодаря казахам, которые делились с ними последним хлебом и не позволили умереть от голода. И сейчас, через много лет, я не могу с этим не согласиться. Равно как и с решением об утверждении в Казахстане Дня благодарности, призванного увековечить подвиг народа, в трудные времена принявшего на своей земле миллионы переселенцев. 

Дедушка с бабушкой встретились только по прошествии срока трудармии. Первой вернулась Амалия Егоровна, которая сразу забрала моего папу к себе, чуть позже – Фёдор Фёдорович. О тяготах трудовой армии они, словно сговорившись, никому не рассказывали. Очевидно потому, что никто их и не понял бы, – всем в ту пору было тяжело. 

После воссоединения семьи у них появились ещё трое детей – тетя Эмма, дядя Федя и дядя Витя. Бабушка всю жизнь работала на ферме, дедушка многие годы трудился комбайнёром в совхозе «Хайрузовский», был передовиком производства, даже вступил в Компартию. 

Умер Фёдор Фёдорович в октябре 1995 года, а моя бабушка Амалия Егоровна до сих пор жива. Ей 105 лет, живёт на исторической родине – в Германии, в Гамбурге. 

Мой папа, Владимир Фёдорович Майер, окончил в Мало-Красноярке школу, потом пошёл в колхоз работать на тракторе, затем, после того как построили Бухтарминское водохранилище и Мало-Красноярка вошла в зону затопления, они переехали в Хайрузовку, в названии которой тогда ещё не было приставки «Ново». Здесь он окончил вечернюю школу, выучился на токаря и всю жизнь проработал в местном совхозе.  

Все они внесли посильный вклад в развитие страны, ставшей им родной. 

…Возвращаясь к началу повествования, хотелось бы затронуть тему детей войны, которая, на мой взгляд, требует переосмысления и принятия законодательного решения. В том числе и насчёт таких, как мои дедушка и бабушка, которые в полной степени познали голод, холод, горечь унижений и притеснений тоталитарного режима. Эта тема до сих пор кровоточащей раной, отзвуком давней лихой годины отдаётся в сердцах и становится главной на встречах моих родственников, знающих обо всём не понаслышке. 

В одном из своих произведений наш земляк, писатель-фронтовик Менгали Мусин привёл слова, начертанные на здании архива Национального конгресса США: «История – это пролог». По его словам, «прошлое является, образно говоря, вступительным словом ко дню сегодняшнему. И оно, что само собой разумеется, должно отображаться предельно правдиво».  

При тоталитаризме, как писал Менгали Шаймарданович, на это рассчитывать не приходилось. О том времени известный русский писатель Юрий Давыдов говорил так: «Мы не столько воспитывались историей, сколько воспитывали саму историю: будь паинькой, ходи по струнке, как папа велит. А она полна страстей, благородства и злодейства, трагичных противоречий, тупиков и поворотов. Ведь она не кафедральная дисциплина, а сама жизнь».  

К сказанному добавлю лишь то, что без правдивой памяти о прошлом ни у кого не может быть будущего.  

 Светлана Козуб (Майер), библиотекарь Ново-Хайрузовской сельской  библиотеки