Звезды героев светят вечно
Казалось, только вчера в День Победы на торжественном параде через городскую площадь проходила колонна ветеранов Великой Отечественной войны. В четком строю. Чеканя шаг. Шли славные защитники Родины, увешанные орденами и медалями. Немолодые, с благородной сединой, с грузом немалых прожитых лет. Но с гордо поднятой головой. И, несмотря на выпавшее на их долю лихо, бодрые и по-прежнему красивые.
Были в этой почетной колонне и танкисты. Горевшие, да не раз, в боевых машинах. Но выжившие, вернувшиеся в строй, наводившие неописуемый ужас на врага. И пехотинцы, умевшие проползти там, где «бронепоезд не промчится и стальная «птица» не пролетит». Разведчики, выдергивавшие «языков» прямо из вражеских штабов. Были герои из всех других родов войск.
Мы гордились вместе с ними. Их приподнятое настроение передавалось всем присутствующим на площади. Красотой их, неувядаемой, неподвластной времени, освещалось все вокруг. Глядя на них, все – дети и внуки этих отважных людей – чувствовали себя такими же победителями. Частью народа, вышедшего с честью из самой страшной мясорубки минувшего тысячелетия. Всех времен.
С каждым годом, на наших глазах, таяли их ряды. В этой почетной колонне Победителей, защитников Отечества, их оставалось все меньше и меньше. Как после страшной рукопашной на поле боя: время свое берет неумолимо.
А в те грозные годы, когда они выигрывали сражения за сражениями, шли к окончательной победе над врагом, покрывая неувядаемой славой и себя, и Родину, иные из них только входили в рассвет своей жизни. А иные и вовсе были безусыми юнцами. Ради того, чтобы «Была бы страна родная», они пожертвовали своей молодостью. Лучшая, цветущая пора жизни сгорела в огне войны.
Из нашего бывшего небольшого колхоза, что в Тарбагатайском районе, по рассказам, ушли на фронт 84 человека. Вернулись из них семнадцать. Война потребовала жертв в немыслимых масштабах.
Те, кому не было суждено вернуться, остались в памяти односельчан вечно молодыми, веселыми и жизнерадостными, какими и были в жизни. Об одном из них, со слов старших, попытаюсь рассказать. Он приходился нам дядей. Звали Мукай. Рос сиротой. Но унывающим его не видели никогда. Душа его всегда пела от радости. Одним из первых призывов ушел воевать. Успел прислать только два письма.
В первом сообщил, что прошли через Москву. Описал Красную площадь. Свое восхищение передал словами: «Москва десе Москва!». В переводе: «Вот это Москва!». В другом поведал, что находится на острове в середине моря. Такого огромного, что солнце восходит из него. В него же и заходит.
Это явление природы, что было для него в новинку, в диковинку, вызывало восторг. И чувством, распиравшим его, он спешил поделиться с родней и друзьями, оставшимися дома. У него была открытая, светлая душа. Умеющая радоваться всему вокруг. Именно таким, открытым всему хорошему и светлому, он остался в памяти знавших его людей.
Но и из тех семнадцати, которых Бог сохранил на мировом побоище, сегодня нет никого в живых. Все они заняли место в благодарной памяти односельчан. О них можно сказать: прошедшие от Волги до Одера и Вислы, возможно, еще дальше, форсировавшие множество крупных и мелких рек, бравшие города и крепости, в послевоенной мирной, но до основания разбалансированной жизни были все обычными молодыми людьми.
Вернувшись домой, едва переступив через порог, первым делом, образно говоря, «перековали мечи на орала». Без раздумий и оглядок впряглись в работу. Встали за соху, взяли в руки серп, косу. Что-то возили, что-то носили на спине. Техники-то на селе тогда не было. Им, усталым и в большинстве своем увечным, после всего пережитого никаким регламентом не было предусмотрено времени на реабилитацию.
Кстати, праздник День Победы был учрежден только к 20-й годовщине этой самой Победы, в 1965 году. И в эти послевоенные два десятилетия никто не разбирал, кто фронтовик, кто тыловик. На всех была одна-единственная «привилегия»: пахать, сеять, убирать, косить. Накормить народ. Жизнь, в годы войны пошедшую наперекосяк, налаживать.
Но, наверное, сила, энергия юности, заглушенные свистом пуль и разрывами бомб, временами не могли не давать о себе знать. Напоминали о себе, просили выхода. Однажды, через несколько лет после окончания войны, к удивлению всех, к восторгу детворы, на окраине аула, в местечке, покрытом нежной майской зеленью, эти молодые люди, прошедшие суровую школу жизни, устроили борьбу. Боролись, как дети или подростки, истово, с азартом.
Затем эти некалендарные «турниры» стали проходить каждый год в первые майские дни, перед выходом в поле. Вызывали большой ажиотаж. Позже на природный зеленый «борцовский ковер» вслед за взрослыми начали выходить дети и подростки.
Теперь, по истечении многих лет, приходит догадка, что, возможно, эти схватки были нужны отважным бойцам отгремевшей войны для того, чтобы вспомнить вкус мирной жизни, заново ощутить его. Войти в нее, вновь освоиться в ней. События не ахти какие, но эти эпизоды, как светлые, светящиеся точки на фоне чрезвычайно тяжелого послевоенного времени, живут в памяти до сих пор.
И еще. Детвора играла в мяч. Суть игры такова: с вводом мячика в игру члены одной команды бегут из точки А к точке Б. А другие, пока те не дойдут до заветной точки, должны попасть мячом в одного из них. Так вот, иногда в эту нашу игру включался школьный учитель по имени Жумадил. Получив мячик от партнера, делал пару широких шагов негнущейся ногой. И с громким, веселым смехом запускал мячик, который, надо сказать, из его рук летел с космической скоростью прямо в цель.
Для ребятни участие в игре весьма строгого на уроках наставника было в радость. А его самого, возможно, это общение с ребятней в «неформальной обстановке» возвращало в собственное детство, оборвавшееся слишком рано.
Вот еще одна «светящаяся точка». Это – не клуб, не развлекательное заведение какое-нибудь, а кузница. Она манила, тянула детей и подростков к себе. Шли они к ней группами. Было интересно, как в огне кузнечного очага раскаленные докрасна слитки металла становятся мягкими, как тесто. Как между наковальней и молотом из них выходят подковы, скобы. Или серпы, самое нужное для тогдашних подростков орудие труда. Заметим, у детей послевоенных лет труд занимал намного больше времени, чем игра.
А кузнец, человек по имени Какеш, ни на секунду не отрываясь от работы, посмеиваясь в усы, декламировал интересные для своих юных слушателей отрывки из эпосов о героях прошлого, айтысов акынов. Но – ни слова о только что прошедшей войне. Еще кровоточили раны, оставшиеся от нее. Потому считали нужным щадить детскую психику.
Не просто кузнецом был этот человек, а, можно сказать, инженером. Точнее, рационализатором. Комбайна в колхозе не было. А он, в отсутствие всяких источников энергии, заставил работать стационарную молотилку. В ее ненасытное жерло сам же отправлял снопы за снопами. Так с восхода солнца до заката.
Не щадил никого из нерадивых. Будь он хоть рядовой, хоть прямой над ним начальник. С прямотой бойца, прошедшего огонь и воду, награждал неотразимыми, как пулеметная очередь, пародиями, которые, к радости многих, моментально расходились по всему аулу. К свету души этого человека все мы и тянулись.
Другой из тех семнадцати, Жаксыхан, вернулся с фронта на костылях. Вместо ноги – протез. Работал почтальоном. Возил чабанам летом – в горы на джайляу, зимой – в кыстау, места зимовок, газеты, письма. В день проезжал верхом 30-40 километров. Нагрузка и для здорового человека – мало не покажется.
Но речь сейчас о другом.
Сгрудились как-то фронтовики. И настроение у всех было, мягко говоря, не на высоте. Тут вышел в середку Жаксыхан: «А чего, собственно, приуныли-то?». Расправил плечи. Притопывая здоровой ногой, пристукивая в такт палкой, выдал «залп» из задорных армейских частушек: «Ах, ты, Гитлер, косоглазый, Тебе будет за грехи. На том свете девки спросят: «Где же наши женихи?». Люди повеселели, заулыбались, обстановка была разряжена.
Потом, по прошествии многих лет, когда наконец вспомнили о тех, кто добыл Победу, стали чествовать ветеранов войны, мы узнали, что в непростые 30-е годы прошлого века успел он окончить только два класса начальной школы. При призыве на действительную армейскую службу приписал себе еще два класса. Это помогло ему еще до войны поступить в артиллерийское училище.
В войну командовал расчетом, взводом. Попав в окружение, заменил погибшего командира роты. Эта рота, вернее, то, что осталось от нее, под его командованием, в отчаянных сражениях сумела отразить многократные танковые атаки противника. Чудом продер-жалась до тех пор, пока не подоспело подкрепление.
Письмо маршала Рокоссовского, адресованное ему лично за этот подвиг, пролежало в сундуке несколько десятилетий. Пока не пришли учащиеся из местной школы, не попросили показать «что-нибудь из войны».
У каждого народа были былинные богатыри. Силой недюжинной, умом ясным были они славны. С сердцем недрогнувшим могли пойти на любого врага. При этом, они, былинные те богатыри, помимо всего прочего, были сильны и непобедимы своими дружинами, которые, как правило, шли за ними.
Те, о ком мы рассказали вкратце в этих заметках, были в числе таких дружин. Они вместе со всеми ковали Победу. Своим ратным трудом приближали ее как могли. Из этой страшной бойни, доселе невиданного побоища сумели вынести чистую, светлую душу.
Скоро век, как отгремели бои, отгрохотали пушки. Из миллионов судеб, причастных к той войне, слившись воедино, встает образ бойца, былинного богатыря, титаническим трудом, нечеловеческими усилиями добывшего общую для всех Победу. Звезде этого героического поколения гореть над нами веки вечные.
