Жрица храма Мельпомены
Если усть-каменогорской публике говорят слово «аристократка», то непременно вспоминается актриса областного драматического театра им. Жамбыла Марина Соколова (Попенко), которая на протяжении 25 лет дарит зрителю чудесные образы интеллигентных и обворожительных героинь. Она – это Марина Цветаева, Ирина Аркадина, прекрасная Клементина из «Забыть Герострата» и еще множество других персонажей.
Четверть века на сцене пронеслись для актрисы, как и для публики, почти незаметно. Кажется, недавно она пересекла порог храма Мельпомены, а сегодня на ее счету более 50 ролей. Она – зрелый мастер сцены, и наверняка зритель помнит неповторимые образы Киры в «Моделях сезона», Нины («Игра на флейте по субботам»), Варвары («Гроза»), Лары («Французские страсти на подмосковной даче») и многие другие. Но на пике своей карьеры актрисе удалось сменить амплуа, причем очень удачно.
– Когда попробовала себя в необычном амплуа – характерной актрисы, а не лирической, мне было очень сложно, – говорит Марина Соколова. – В спектакле «Очень простая история» я, привыкшая к образам аристократок, буквально переобулась из туфель на шпильке в резиновые сапоги. Причем обувь
на пару размеров больше, это было сделано специально, чтобы получилось «сломать» походку, сделать ее шаркающей. Поначалу было невероятно сложно. Режиссер Сергей Астраханцев менял мои повадки, грацию, можно сказать, переделывал даже привычные движения. Но это того стоило. Колхозница-хозяйка вышла что надо. Мой первый учитель Валерий Кудинов, который вел театральную студию в ЦДК, где в юности занималась, когда пришел на спектакль, даже не узнал, кто играет. Говорит, голос вроде знакомый, а понять кто – не могу. Я была так счастлива, ведь для актера это лучший комплимент. Еще был момент, когда мне досталась роль тетки в «Женитьбе» Гоголя. Позвонили из театра и сообщили… что буду играть тетку. Сказать, что я была в шоке – ничего не сказать. Смотрю на себя в зеркало – молодая, красивая. Какая же из меня тетка? Режиссер Андрей Воронин «подбодрил» тогда: мол, вот когда начнут давать роль бабки, тогда будешь расстраиваться. Посмеялась, взяла себя в руки и начала репетировать. И… мне понравилось. Неожиданно для себя поняла, что характерные, смешные, карикатурные героини – это тоже мое. С этим спектаклем мы ездили на международный фестиваль в Лобню и играли перед критиками. Как я боялась! Никогда так не переживала. Но после показа критики сказали, что справилась с ролью, хоть она и была непростой.
Любимыми ролями у актрисы по сей день остаются классические. К примеру, Ирина Аркадина в «Чайке» Акунина. Этот образ едва ли не самый «выстраданный» в карьере Соколовой.
– Дело в том, что Аркадина в пьесе произносит шесть или семь раз один и тот же монолог с различной интонацией, – объясняет актриса. – У Акунина сюжет построен так, что каждый из героев пьесы подозревается в убийстве Кости Треплева. А его мать как бы ставит точку этим монологом. Она должна «указать» зрителю на возможного убийцу. Или, может быть, это она лишила жизни собственного сына? Как это показать? Ночи напролет я проигрывала этот монолог внутри себя. Как остаться загадочной, показать переживания и в то же время сделать акцент на ком-то из героев? Очень долго репетировала, перечитывала пьесу от корки до корки, хотя уже знала наизусть. Режиссер Олег Маципуло мучился со мной, а я все не могла подобрать нужные эмоции. Наконец, когда дело пошло, добавились какие-то микромизансцены, тогда эпизод наполнился сотней красок. Мне было так приятно, когда Рустем Есдаулетов меня похвалил. Он рассказал, как случайно заглянул в зал, услышав один из монологов, и буквально «обомлел», увидев меня. Сравнил игру с питерским театром. Он так «болел» «Чайкой», очень любил эту пьесу и театральную школу Санкт-Петербурга, ведь сам учился у Льва Додина.
Марина Соколова попала в театр не случайно. Сцена влекла ее с ранних лет. Она посещала театральную студию, потом несколько раз пыталась поступить в московские театральные вузы, но приезжала слишком поздно, когда набор уже заканчивался. Конечно, были слезы и разочарования. Но ни один педагог не сказал ей, что она бездарность. Говорили, что будущее у этой девочки есть. Это и помогло потом Марине на творческом поприще.
– Я верила, что мне где-то предназначено быть на сцене, – говорит она. – С юных лет я буквально рвалась туда. В школе читала стихи, учителя меня хвалили. Говорили, талант декламировать поэтические произведения – это как петь – кому-то дано, кому-то нет. Печально, что Бог не наградил талантом писать стихи. Но зато я их могу произнести со сцены так, что сама чувствую физическую усталость от напряжения. Особенно, если это стихи о войне. Очень люблю красивую поэзию – Рождественского, Евтушенко, Вознесенского. Когда поступала в театр, читала отрывок из поэмы Рождественского «210 шагов».
Помню, пришла после культпросветучилища на конкурс в наш театр. Меня долго не приглашали на прослушивание, а я так разволновалась и испугалась, подумала, что даже смотреть не станут. И с испугу начала возмущаться. Тогда главным режиссером был Евгений Минский. Он спросил: «Кто тут больше всех возмущается? Ну, иди-иди». Меня пригласили, и я прочла стихотворение. Всем очень понравилось. Чтение стихов – большой плюс для актера. Так приняли в труппу. Пыталась до этого покорять московскую сцену, но не получилось. Но я и не жалею, ведь за эти годы сроднилась с нашей настолько, что без нее себя не представляю.
Впервые Марина вышла на сцену театра имени Жамбыла в роли одного из скоморохов в сказке «Сестрица Аленушка и братец Иванушка. Это был не только ее дебют, но и режиссера Олега Маципуло.
– Мы, можно сказать, сразу сработались, Олег Петрович всегда мне помогал, – говорит Марина Соколова. – Мы тогда были все молодые, амбициозные, мечтали о больших гастролях. Во времена Советского Союза театр объехал всю страну, побывал за границей. Но в 1990 году получилось так, что я оказалась в Москве на больших гастролях – первых и последних, к сожалению. Единственный раз. Актеры все мечтают, что когда-нибудь снова начнут ездить на большие гастроли. Теперь, если труппа куда-то отправляется, то лишь в близлежащие населенные пункты. К счастью, удается посещать фестивали, но это тоже бывает не часто. Вообще, выезд для актера – это новые впечатления, глоток свежего воздуха, возможность испытать себя, этого так нам всем не хватает.
Мечта Марины Соколовой, конечно же, связана с работой. Ей хочется получить сложную роль, глубокую, с большой палитрой переживаний, эмоций.
– Джульетту уже не сыграю, – смеется актриса. – Да и не хотелось. Помню, когда еще была помоложе, Лариса Фоменко, работавшая тогда у нас режиссером, предложила мне исполнить главную роль в пьесе Разумовской «Дорогая Елена Сергеевна». В то время шел фильм с Нееловой в главной роли. Наступила какая-то робость, думаю, где я и где Неелова? Но именно сейчас чувствую в себе силы, чтобы «прожить» героиню. Может быть, у нас поставят этот спектакль, буду надеяться. Еще очень запомнилась тоже несыгранная роль. Олег Маципуло еще до начала своей режиссерской деятельности ставил эксперименты, нерепертуарные вещи. Мы, может быть, больше работали для себя, учились друг у друга. Он репетировал со мной спектакль на двух человек по замечательной пьесе Эдварда Радзинского «Я стою у ресторана, замуж – поздно, сдохнуть – рано». Там так и написано «Монолог женщины. Третья пьеса для актерского бенефиса». Тогда у нас не получилось выпустить спектакль, а вот сейчас, мне кажется, я уже доросла до этой работы. Это почти моноспектакль, так как героиня в нем практически одна на сцене находится. Такие пьесы – огромное испытание для актера. И на бенефисе хочется играть именно такие вещи.
Актриса – это не только работа, профессия, это образ жизни, который служительница Мельпомены несет в себе, даже покупая картошку в магазине, отводя ребенка в детский сад, занимаясь домашними привычными делами. Марина Соколова и есть та самая Цветаева, та самая Аркадина, несмотря на то, что живет самой обычной жизнью.
Марина Соколова известна не только, как «жрица храма Мельпомены». Она принимает участие практически во всех крупных областных и городских мероприятиях, выступает на праздниках Усть-Каменогорска, даже ведет свадьбы.
– Меня, как актрису, это нисколько не огорчает, – говорит она. – Как думали бы зацик-ленные на себе «звезды», мол, быть тамадой – это ниже нашего достоинства. А я считаю так – профессионализм актера в том, чтобы примерить совершенно любой образ и достойно себя держать, где бы ты ни был: в роли шекспировского персонажа, на корпоративе у какой-нибудь фирмы или на свадьбе.