Земля обрастает травой – это и есть Наурыз!
День весеннего равноденствия казахи называют не иначе как Великий день улуса, то есть страны, народа, рода, племени. О его значении говорят словами: «В этот день размягчится синий камень Самарканда». Если это так, если под лучами солнца, по-особому упавшими на землю в этот день, не устоит даже загадочный камень далекого, не менее загадочного города, то сердца людские и души их должны просто растаять от нахлынувших на них чувств.
Вот какой смысл таят в себе эти слова, что когда-то в устах людей, жизнь повидавших, звучали как молитва.
Расскажу о своем первом Великом дне – Наурызе, который пришелся на один из послевоенных лет. Мне кажется сейчас, что в тот день было необычно много солнечного света. Следовательно, и тепла. Редкие и ветхие юрты чабанов, стоящие на изрядном расстоянии друг от друга, скрытые за сопками, вдруг зашумевшими ручейками звали к себе, ждали как родных, встречали как дорогих гостей.
Взрослые, которым обычно было не до малых детей, беря нас за руки, ходили из дома в дом. Было видно, что произошло нечто необыкновенное: лица людей, потрепанных жизнью, смягчались, из них шло много добрых чувств, а из уст – искренние слова благодарения Богу, подарившему людям этот светлый день.
В памяти сохранились лишь обрывки картины того дня – сколько времени с тех пор прошло. Но не стерлось из нее чувство радости, переполнявшее сердце, от обилия доброты, нежности, нахлынувшей вдруг на людей, в обыденной жизни ставших если не строгими, то отнюдь не ласковыми в то суровое время.
Из более позднего личного опыта знаю, что в этот день в каждом доме, пока еще не разбогатевшем, готовили специальное яство – наурыз коже из семи компонентов, а у кого не набиралось такого количества, и воду, и соль считали составными.
Казахи, безразличные к календарным числам своего рождения, считали, что в день улуса к возрасту всех людей прибавляется год. Особенно радовались этому мы, дети, как же, стали старше на целый год!
Шутили, что в этот день каждый должен опорожнить столько пиалок нехитрой праздничной похлебки, сколько ему лет. Ладно, если тебе, скажем, три года или даже пять, а если все семьдесят? А то и больше. Это и становилось поводом для смеха, шуток, веселых разговоров между старшими и детьми.
А потом не раз возвращался этот Великий день, нес веру в победу добра над злом, света над мраком, удачи над бедой. Народ его встречал не шумно и не богато, праздновал достойно и степенно.
В разной степени, но остававшиеся все еще верующими члены общества воинствующего атеизма продолжали чтить, считать святыней этот древний языческий праздник, на который еще два десятка лет тому назад большевистское правительство наложило запрет как на религиозный, вредный пережиток прошлого. Как на «опиум для народа».
Для нас, из года в год взрослеющей поросли тех лет, был Наурыз мил еще и тем, что с него начинались долгожданные весенние школьные каникулы. Мир вокруг на глазах преображался. Холмы, сопки, склоны гор, а потом и долины обрастали травами, почки деревьев наливались свежими соками, а там – наряжались молодыми, зелеными листьями.
Звезды на темном бархатном небе становились гуще и ближе, поздние вечерние сумерки, только вчера холодные, неласковые, брали шумную, непоседливую аульную ребятню в теплые, нежные объятия, допоздна не давая им расходиться по домам.
Все вокруг купалось в лучах весеннего солнца. Звали, откликались, пели, шумели разноголосо и бестолково новорожденные ягнята, козлята, которые еще только учились вставать на слабые дрожащие ноги. Грели спины на солнце.
С приветственным, зазывным курлыканием пролетали над головой, клином распластавшись на небе, караваны журавлей, возвращавшиеся из далеких теплых краев. Пернатые, слетавшиеся отовсюду, составляли настоящий птичий базар. Заботливые и детолюбивые гусыни, думая о будущем потомстве, брались вить гнезда.
На глазах рождалась новая жизнь. Поэтому говорят, что такой праздник, как Наурыз, воспевающий природу, мог придумать народ, живущий на ее лоне, в открытой степи.
Нам казалось, что славный, такой лучистый праздник весеннего равноденствия только для нас, нашего круга, нашего аула, людей, которых мы знаем, рожден только сейчас и опять же для нас. Почти как эксклюзив.
Никто не мог тогда и подумать, даже догадываться, что Наурыз считается одним из самых древних в мире праздников, а может быть, и самым древним. Наука, не скупясь, дает ему все 5000 (пять тысяч!) лет.
Нам не было ведомо тогда и то, что наши ближайшие соседи – китайцы, считающие себя первооткрывателями почти всех известных человечеству изобретений в сфере материальной и культурной жизни, относительно возраста какого-нибудь самого древнего из своих открытий, насколько известно, дальше рубежа 5000 лет не углубляются.
Это значит, по возрасту нет равных Наурызу.
Не могли мы знать также, что день весеннего равноденствия праздновали в ушедшей в небытие седой древности и продолжают праздновать сегодня не только казахи и с ними близкородственные тюркские, восточные народы, но и во многих странах мира.
Культ его, как стало известно сегодня, не один век, а может быть и тысячелетие, держался в Древней Греции, Риме, Великобритании, вплоть до 1700 года и на Руси. По осторожным предположениям, он, культ этот, мог зародиться в Африке. Такое почетное место в истории человечества изначально занимал Наурыз, который в ранге Нового года открывал календарь многих народов мира.
А в настоящее время продолжают чтить его не только в странах Передней и Средней Азии, но и многие большие и малые народы, входящие в разные, далекие друг от друга, языковые группы, исповедующие разные религии. В том числе, к примеру, буддисты бирманцы, христиане-монофиситы армяне, буддисты-ламаисты буряты и многие другие.
Сегодня общепринято, и это не вызывает сомнений, что название Наурыз – Новый день – этому празднику дали персы. От них же идет ритуал угощения гостей похлебкой, состоящей из семи компонентов, которую подают в семи белых пиалках. По традиции персов-земледельцев, главной среди этих составных должна быть пшеница, специально для праздничной трапезы взращенная из семи зерен.
У казахов, хотя и присутствует этот злак в наурыз коже, он специально не взращивается, а берется из своих домашних запасов. У наших предков-скотоводов, помимо этого, главенство отдается молочной составной в угощении, коими могут быть сузбе, курт или айран, продукты особого приготовления из молока, которые применяют для подкисления похлебки. Однако ни в коем случае не иримчик (творог), как утверждают на некоторых интернет-сайтах.
Об этом говорит, например, традиционное пожелание в этот день обилия молока и молочных продуктов. Молоко в переводе – «сүт», но для его обозначения применяют и слово «ақ», что дает целый ряд понятий: белое, чистое, незапятнанное, священное.
В восточной литературе много и подробно расписаны придворные церемонии празднования Наурыза в период правления персидской династии Ахаменидов в середине первого тысячелетия до нашей эры. Но тайна Нового дня, как утверждается в преданиях, открылась царю Джамшиду во время его нахождения на территории нынешнего Азербайджана, поэтому нынешние его жители считают этот праздник своим изобретением.
Четверть века тому назад, если не ошибаюсь, в журнале «Дружба народов» была размещена пространная публикация о весеннем равноденствии как явлении, прежде всего, астрономическом, с перечислением многих созвездий и небесных тел, их перемещений и взаимодействий. Пробелы в знании по этой науке, увы, не позволили автору этих строк схватить суть всего того, о чем рассказывалось в той публикации.
Такие же материалы и позже появлялись в разных источниках. Но мои познания по астрономии, оставшись все на той же точке, оказываются недостаточными, чтобы в полной мере постигнуть эту волшебную тайну небес, которой много веков назад были очарованы наши предки, в своей духовной и культурной жизни отвели для нее самое достойное место, донесли, передали нам в наследство.
Поэтому ограничусь пересказом данных, полученных современными средствами космических наблюдений и распространенных разными источниками информации. Так, вчера, 20 марта, в среду, в 11 часов 02 минуты по времени Астаны центр Солнца в своем видимом движении по эклиптике пересек небесный экватор.
С той минуты на планете Земля, нашем общем доме, наступило весеннее равноденствие. Пришел Наурыз.
Опять же в памяти, как четверть века тому назад, в 1988 году, когда в бывшем советском государстве были сняты все запреты, наложенные когда-то на национальные традиции, обряды, ритуалы, официальную реабилитацию получил и Наурыз-мейрам. В аулах, селах, городах к первому открытому его празднованию после многих лет табу на него народ готовился как к личному семейному торжеству. А может быть, с еще большим воодушевлением.
Консультантами, сценаристами и режиссерами этих торжеств становились пожилые люди, бабушки, дедушки, отошедшие от активных дел, но хранящие в памяти, как в бездонной сокровищнице, бесценное наследие прошлого. Из бабушкиных сундучков и шкатулок извлекалось все: ценности как материальные, так и духовно-культурные.
В нашем доме такой наставницей стала бабушка Жаныл, которая для молодых хозяек из соседних квартир проводила самый настоящий мастер-класс. Да не по одному разу для каждой из них.
За годы, прошедшие с тех пор, этот светлый весенний праздник в казахстанской интерпретации стал для детей разных народов временем обращения к своим корням, к истокам своих отческих культур. К свету и теплу Наурыза, который наши предки пронесли через тысячелетия, тянутся души и сердца у всех, кто хоть раз увидел, как его празднуют на нашей земле.
Таким образом выходит так, что в эти дни мы отмечаем четвертьвековую знаменательную дату возвращения на круги своя Великого дня улуса, который в новом веке наступившего тысячелетия Генеральная Ассамблея ООН утвердила международным праздником.
