Всевышний знает, где ставить точку, а где запятую…
Лена смотрела на спящих детей и не могла поверить, что два этих розовощеких карапуза не плод ее разыгравшейся фантазии, а вполне реальный подарок небес. Вспомнилось гадание старой знахарки, которая ей, бесплодной и отчаявшейся, напророчила двоих детей, чем вызвала приступ настоящей истерики.
Приговор: «бесплодна» Лене вынесли пять лет назад после многократных попыток забеременеть. Врачи не могли найти медицинскую причину и объяснили, что ее организм, видимо, просто не создан для материнства. Но принять это было равносильно смерти, ведь для нее весь смысл жизни заключался именно в детях.
В своей семье она была единственным и очень одиноким ребенком. Как-то уже в подростковом возрасте в порыве обиды на родителей поклялась себе, что у нее будет как минимум трое любимых и желанных детей. Но… у судьбы, видимо, были другие планы.
С Юрой Лена познакомилась еще в институте. Статный, спокойный и уверенный, он сразу привлек внимание девушки.
«Вот он идеальный отец для моих будущих детей», – думала она с замиранием сердца. И чем больше они общались, тем чаще представляла, как маленькие пухлые пальчики проводят по щетине на его лице, и их сынок заливисто хохочет от щекотки. Эти фантазии были такими реальными, что она даже чувствовала сладкий запах своего малыша.
Юра разделял планы невесты по поводу большой семьи. Сам он вырос как раз в таком шумном и дружном доме, у него было два брата и сестра, которых он сильно любил.
Первое время молодожены ютились в съемной квартирке, но Юра твердо решил построить для своей молодой семьи просторный дом. «Скоро дети появятся, а у нас такая теснота», – говорил он, подмигивая своей любимой жене.
Но вот уже и строительство близилось к концу, а аист все не спешил в гости к молодым. Врачи разводили руками, говоря, что все показатели, вроде, в норме, организм Лены работает, как часы. Шли годы, но долгожданного чуда все не было. Они ездили к лучшим врачам, ходили к знахаркам, но все тщетно. Кто-то говорил о загвоздке на уровне психологии, кто-то о банальной несовместимости, но решить проблему не могли ни те, ни другие.
Когда Лене исполнилось 35, она поняла, что бесплодие – это ее крест и решила нести его в одиночку. Она вызвала мужа на серьезный разговор и попросила его уйти от нее, чтобы начать новую жизнь.
«Ты молод, у тебя еще могут быть дети. Брось меня, – уговаривала она, – пусть хотя бы один из нас станет счастливым за двоих».
Но Юра, все терпеливо выслушав, обнял жену и сказал: «Глупости, ты просто устала. Мне хорошо с тобой, с детьми или без, так что давай раз и навсегда закроем эту тему».
Другая бы только порадовалась, но Лена была настроена решительно. Вся ее нерастраченная материнская энергия ушла на попытки развестись. Она даже делала вид, что у нее появился любовник, стараясь тем самым отпугнуть и разозлить Юру. Она уходила на весь вечер, бродила по улицам, плакала, а потом, поправив макияж и купив очередной букет, возвращалась домой.
В одно из таких псевдо-свиданий, гуляя по парку, она увидела сухонькую старушку с тяжелыми пакетами и предложила свою помощь.
Баба Катя оказалась интересной собеседницей, разбирающейся в тонкостях человеческой души, лучше всякого психолога. Она сразу поняла, что ее спутница находится на грани и нуждается в помощи. Бабушка позвала помощницу на чай, заявив, что отказ воспримет как личную обиду.
В квартире у старушки приятно пахло травами и цветами. Душистые пучки растений были развешены по всей кухне.
Оказалось, что баба Катя – знахарка, к которой многие обращаются за помощью. Она предложила своей гостье погадать, чтобы узнать о будущем. Заглядывать в безрадостное завтра не хотелось, но чтобы не объяснять свой отказ, Лена все же согласилась. Тем более что мало верила во всю эту мистическую чушь.
Баба Катя раскинула карты и сказала: «Девочка, смирись с той болью, которая сейчас живет в твоей душе, плыви по течению, не старайся что-то изменить, всевышние силы лучше знают, что тебе уготовано». Лена от удивления не могла произнести ни слова. Неужели старушка и вправду видит будущее? Но вдруг гадалка заулыбалась: «Вижу двоих детей, которых ты будешь любить больше жизни».
Женщина даже не знала, что ответить на столь наглое заявление. С хохотом она покинула квартиру шарлатанки, не попрощавшись. По дороге смех сменили слезы, и домой Лена заявилась зареванная и без букета…
Ночью Лене стало плохо с сердцем. Ее увезли на «скорой». В больнице, проведя обследование, врач сказал, что у нее нервное истощение:
– Ощущение, милочка, что вы сами себя решили медленно убить.
– А зачем жить? – устало возразила Лена.
– Вот это уж точно не вам и не мне решать… Надо ценить, что вам дано свыше.
– Да что дано-то, откуда вам знать.
– Руки даны, ноги, голова, да еще муж, который всю ночь возле двери отделения на лавочке провел. Многие за такое счастье… да что я распинаюсь. Сидишь тут, зря сырость разводишь, жалко себя любимую. Гляди-ка, бедняжечка. Вон в соседнем отделении девочка лежит. Трех лет отроду, а такого натерпелась, что кровь в жилах стынет. Сирота, никому не нужная, а ты эгоистка, жизнью избалованная, горя настоящего не видела.
Лена злилась на эскулапа за то, что лезет не в свое дело, но никак не могла забыть его обидные слова. Эгоистка, избалованная. Да что он знает, у самого, небось, уже и внуки есть, а ей даже в детях отказано…
На следующий день Лене разрешили погулять во дворе. Она понуро бродила по засыпанным пожухлыми листьями дорожкам, когда услышала, что кто-то стучит по стеклу. Подняв голову, увидела на окне второго этажа маленькую девочку. Поначалу лица было не разглядеть, зато рыжая копна на голове малышки полыхала, как костер. Она что-то маячила и, кажется, даже строила рожи. Лена уже собиралась уйти, когда кроха вдруг встала на подоконник и надела подол платья на голову. А потом выглянула из своего кокона и засмеялась, прижав пухлые ладошки к стеклу.
Лена, кажется, даже дышать перестала. До того эта картина была похожа на кадры из ее грез. Ей почему-то всегда хотелось именно рыжую девочку-хохотушку, с задорными веснушками. Ноги сами понесли ее в детское отделение…
Вике в больнице нравилось. Здесь было тепло, сытно и никто ее не бил, напротив, каждый старался погладить по голове. Правда, почему-то все при этом протяжно вздыхали и говорили непонятные слова: «Сирота, ты, сиротинушка».
Раньше было по-другому. От мамы постоянно чем-то невкусно пахло, и она все время сердилась. Если Вика попадала ей под руку, то обязательно получала подзатыльник. К маме ходили разные дяди, от них тоже пахло нехорошо.
Девочка не понимала, что это за запах, но чувствовала, что именно он превращает маму в злую ведьму.
Один раз дядя Толя сильно кричал на маму, а потом, толкнув ее на кровать, начал зачем-то раздевать. Вика поняла, что это не нравится маме, и кинулась ей на защиту. Но дядя Толя отшвырнул ее в сторону. А потом она, наверно, уснула… или забыла, что было дальше. Проснувшись, увидела, что мама лежит на кровати, совсем раздетая и холодная. Вика натянула не нее одеяло и легла рядом, но скоро ей захотелось кушать, а мама все не просыпалась…
– У девочки тяжелая судьба. Мать алкоголичка, которую один из собутыльников изнасиловал и убил на глазах Вики, – заведующая детским отделением взглянула на Лену. – Вас все еще интересует этот ребенок?
Женщина кивнула, врач продолжила:
– У нее серьезные проблемы со здоровьем. Астма, очень тяжелые приступы, поэтому мы не отправляем ее в приют. Но лично мне кажется, что это последствие нервного потрясения. Возможно, при должном уходе все пройдет без следа. Она даже у нас в больнице начинает оттаивать. Очень позитивный ребенок, успела очаровать весь персонал. Все схватывает на лету, запоминает и повторяет за нами медицинские термины.
Вика заглянула в кабинет заведующей и увидела ту самую печальную тетю, которую она пыталась развеселить через окно. Тетя снова грустила, чтобы приободрить ее, девочка погладила ее по руке и сказала: «Силота, ты, силотинушка, глюкозы тебе поколем, как новая будешь».
Лену словно током ударило. В горле стоял комок, и она слова не могла вымолвить. Так и сидела истуканом, только слезы струились по щекам. Вика сначала вытирала их своими пальчиками, а потом, подумав, что это она обидела тетю, тоже заревела. Отчаянно, что есть мочи. А тетя вдруг схватила ее и прижала к себе. От ее рук пахло апельсинами. И Вике это понравилось.
Спустя несколько месяцев Лена с Юрой удочерили девочку. Они переехали в другой город, чтобы соседи не задавали лишних вопросов. Приступы у Вики случались все реже. Ее новая мама больше не грустила, а только смеялась. Каждый вечер она расчесывала ей волосы и рассказывала сказки. А перед сном обязательно целовала веснушки на щеках и говорила: «Спи, мое счастье». Что такое счастье, Вика не знала, но это слово ей нравилось больше, чем сиротинушка.
Викино четырехлетие Юра предложил отметить в горном санатории. По дороге туда Лене стало плохо. Недомогание и слабость не прошли и на следующий день. Все выходные женщина чувствовала себя отвратительно, вернувшись в город, первым делом отправилась к врачу…
Юра с дочкой ждали ее дома. Он беспокоился за жену, и только она вошла в квартиру, начал расспрашивать, что сказали в больнице.
– Ну что ж, дорогие, у меня для вас плохие новости, – Лена тяжело вздохнула и продолжила. – Скоро ваша мама станет толстой и некрасивой. А еще будет часто плакать и ворчать. Так что запаситесь терпением. Но это ненадолго. Через девять месяцев все пройдет, но нас станет уже четверо.
Юра не сразу понял, о чем говорит жена. Смысл слов доходил медленно, словно прорываясь через пелену той безнадеги, которая их окутывала долгие годы. Он ошалело смотрел на своих девочек, пока Лена не сказала: «Надеюсь, наш сынок будет сообразительнее папочки, обними уже меня, болван! Беременным нужны ласка и внимание». Юра схватил жену и дочку и с громогласным УРРРААА закружил их по комнате.
Сынок появился точно в установленный гинекологом срок. Крикливый, требовательный, пухлощекий. Родители назвали его Богданом. Когда Вике показали смешного человечка, похожего на мышонка, она забеспокоилась. Не перестанет ли мама ее любить, ведь теперь у нее есть новый ребенок. Она спросила об этом. Мама заулыбалась, но по щекам почему-то опять поползли слезы:
– Что ты, милая, теперь я тебя буду любить еще больше. Ведь это ты подарила нам счастье. Права была та знахарка. Всевышний, он все видит и на каждого у него свои планы…
Вика мало что поняла из Лениных слов. Разве что без нее ее плаксивая мама обязательно пропадет. Да и братик, похоже, весь в мамочку, придется и над ним брать шефство. Девочка деловито похлопала малыша по лысой макушке:
– Не леви, мышонок, щас глюкозки тебе поколем, и все плойдет…
Зыряновский район
