Стезя бессмертия степи

Это несколько пространное эссе повествует о перипетиях моей работы над кинолентой «Стезя бессмертия степи», о предыстории и некоторых нюансах, подвигнувших меня решиться на столь отважный шаг и снять фильм, посвящённый Абаю Кунанбаеву – признанному гению, стоящему в одном ряду с великими гуманитариями второго тысячелетия. Градус ответственности был
очень велик, но в дань уважения к Абаю, взяв в руки кинокамеру, по мере своих творческих и профессиональных возможностей я попытался на достойном уровне поведать о тюркском Прометее, применив для этого самые современные технические средства, всю художественную палитру «важнейшего из искусств».

Рождённый в самом центре Евразийского континента, среди необъятных просторов сакральной Сары-Арки, Абай Кунанбаев с раннего детства впитывал в себя неповторимые запахи исконной земли номадов, дышал воздухом, настоянном на степном разнотравье, пил родниковую воду, наслаждался несравненными шубатом и кумысом. И это, и многое другое помогло ему стать тем, кем он стал. А именно – Человеком с заглавной буквы, обладателем непреходящего дара поэта, философа, мыслителя… Перечислять все области человеческого общежития, в которых Абай оставил свой след первопроходца-реформатора и учителя, можно очень и очень долго.

ГЛАЗАМИ ПОЭТА

Начать воплощение своего давнего замысла – снять фильм, героем которого является величайший поэт, мыслитель, гуманист-просветитель, в общем, талантливейший уникум второго тысячелетия Абай Кунанбаев, – я решил со штудирования Ауэзовской тетралогии «Путь Абая», где почерпнул довольно много важной информации. Затем плавно перешёл к изучению научно-художественных публикаций своего товарища Евгения Курдакова – поэта, прозаика, публициста, действительного члена-корреспондента Петровской академии наук и искусств. Будучи одно время литсотрудником республиканского журнала «Простор», он много времени посвятил изучению творческого наследия Абая, анализируя отдельные этапы его жизни, а параллельно переводил на русский язык его стихи. Кстати, существует устоявшееся мнение, что Курдаков как переводчик признан в литературном мире одним из лучших, кто смог донести до русскоязычного читателя красоту поэтического слова Абая.

Вот несколько зарисовок из курдаковских воспоминаний того времени, которые мне здорово помогли при написании литературного сценария:

«Каждый, кто побывал на этой земле, словно заново перелистал знаменитый роман-эпопею Мухтара Ауэзова… Дорогу на Семипалатинск, идущую мимо сопок, одинокую вершину Кокен, родник, бьющий средь красноватых камней. Степь… степь без краёв и редкие сопки. Путь к местечку Жидебай пересекает «Солёная речка» – Ашысу. Весной бурная, полноводная с большими разливами, к осени она чуть заметным ручейком светлеет меж глинистых берегов. Здесь юный Абай с друзьями охотился на дроф и гусей. Взгляд у степи женский: то встречает гостей, как невеста возлюбленного – весёлая и счастливая, – то провожает с упрёком, грустным взглядом вдовы… то взгляд у неё «полудикой» найманки – гордый, надменный. Нет у дали степной ни границ, ни края. Она бесконечна, словно прославляющая её песнь жаворонка».

Такой видится Степь тому, кто изу-чил путь Абая и научился смотреть на всё глазами поэта. «Видят мудрость только зрячие сердца»! Такое вот замечательное, а главное, в зримых деталях, наблюдение. Не нужно никакой режиссёрской цидульки – просто бери камеру и снимай.

ПО СЛЕДАМ АБАЯ

После утверждения сценария «Стези…» и выделения работодателем средств на её производство была сформирована съёмочная группа, а учитывая специфику фильма, были также приглашены два консультанта – известный учёный-краевед, писатель-натуралист Борис Щербаков и не менее известный поэт и общественный деятель Геннадий Пуссеп, который, помимо прочего, ещё и прекрасный диктор, чей неповторимый голос звучит во многих моих киноработах.

На рекогносцировку и выбор объектов мы выехали втроём. Погода стояла не ахти – то дождь с градом, то шквалистый ветер, но намеченное мы, тем не менее, выполнили на сто с лишним процентов и в довольно короткий срок.

Мы составили предварительный перечень объектов посещения, хотя, конечно, в процессе съёмок часто приходится импровизировать. Во-первых, это Семей как духовная столица номадов – музей, памятники Абаю; затем Жидебай – родовое гнездо героя ленты; далее Абаевский архитектурный комплекс, в котором периодически проходят абайские чтения на казахском и русском языках. Нужно было снять ковыльную степь во всех её ипостасях и в разное время года, ну, и, конечно же, выразительные портреты степняков от мала до велика, их рабочие будни, бытовые детали, обильный дастархан, акына-импровизатора, самозабвенно исполняющего авторский кюй. Наконец, главная атрибутика кочевника – юрта с шаныраком и породистые кони. Как же в степи без них?

Восточный Казахстан с его неповторимой природой и областной центр Усть-Каменогорск, омываемый седым Иртышом и его притоком Ульбой, благодаря многим факторам стали для Абая чем-то вроде малой родины. Это, в первую очередь, горы с белеющими шапками вершин, что для истинного номада воспринимается как нечто из другого мира (помните из Олжаса Сулейменова: «Возвысить горы, не унижая степь»), душевное гостеприимство местных жителей, привечавших Учителя и величайшего мыслителя двадцатого столетия, и что, пожалуй, является самым главным – его крепкая дружба с политическим ссыльным Евгением Петровичем Михаэлисом, который немало сделал для благоустройства областного центра. Бывая в Восточном Казахстане наездами, Абай много времени уделял общению со своим опальным другом, и эти встречи корректировали его взгляды на мироустройство. Вот что поэт говорил по этому поводу: «Михаэлис открыл мне глаза на мир. Он был тем, кто сделал для меня больше, чем мой родной отец».

ОГОНЬ, ВОДА И МЕДНЫЕ ТРУБЫ

Съёмки растянулись на несколько месяцев. Объём работы оказался довольно внушительным, да и тормозила зависимость от объективных обстоятельств – к примеру, приходилось подолгу ожидать погодных аномалий, которые бы создавали нужную атмосферу фильма: ливень с грозой и градом, семицветье радуги, облокотившееся на край горизонта, сполохи на небе, ну, и «вечные странники» тучки небесные, снятые в разное время суток и подсвеченные дневным и ночным светилами…

Используя весь этот изонабор, я иллюстрировал, или адаптировал, стихи Абая, переведя их на «киношный» язык, пытаясь привнести в их понимание нечто своё, собственное. Свой взгляд, своё видение, отличное от кальки, ранее уже не раз использованной. Тема довольно избитая – все Абая знают, очень много о нём всего написано.
И потом, наша работа – это не информационная справка, не научно-популярное кино, – это попытка выплеснуть наши эмоции. Поэтому у съёмочной группы был девиз «У нас свой Абай!»

Не могу не отметить, что, к счастью, наша работа проходила почти «без сучков и задоринок». Отношение к нам со стороны населения, да и местных властей, было более чем благожелательное. В случае же каких-то там ЧП, нестыковок нам оказывали необходимую помощь.

Ну, а затем почти как у геологов – «камеральный» период. Монтажные страдания при тасовке кадров, подбор музыки, читка дикторского текста, озвучка и оцифровка готового варианта ленты. И наконец, самое неудобоваримое в нашей профессии – сдача фильма придирчивому заказчику и томительное ожидание вердикта: «на щите» или «со щитом». Зато, когда огонь, вода и медные трубы остались позади, можно было с чувством глубокого удовлетворения почивать на лаврах, отдыхая не только телом, но и душой.

Анатолий Лаптев, кинорежиссёр, журналист, заслуженный деятель искусств РК

Фото из личного архива Анатолия Лаптева, I.ytimg.com