Семейная драма

По статистике, около четверти всех убийств совершается в семьях. Чаще всего – под воздействием алкоголя. Сегодня принимаются меры по снижению бытового насилия. Однако их пока явно недостаточно.

– Надо бы съездить проведать родителей, – сказал Рустем Алтынбаров (имена и фамилии участников описываемых событий изменены) своей супруге Карлыгаш.

– Конечно! – с радостью согласилась она. – Алиюшка уже соскучилась по бабушке. Все время спрашивает, когда поедем в гости к апайке.

– Апай, апай! – залепетала малышка, радостно хлопая в крохотные ладошки.

– Вот и поезжайте к апайке, – погладил девочку по голове Рустем. – А меня заберете вечером с работы.

– Мы с утра проедем на рынок и по магазинам, – предупредила Карлыгаш. – Не заявляться же в гости с пустыми руками.

– Замечательно! – Рустем поцеловал дочку и супругу, отправился на работу. А Карлыгаш с дочуркой на своей машине, прикупив необходимое, приехали в поселок Водный города Семея. Больше всего встрече обрадовались бабушка с внучкой. Алиюша что-то лепетала Гульмире-апай, и та ее прекрасно понимала. Внучка хвостиком ходила за бабушкой. Карлыгаш поставила варить мясо на бесбармак. А Гульмира-апай с Алиюшей принялись раскатывать тесто на сочни.

Карлыгаш хотела спросить у свекрови про свекра, как он сам появился из спальни. Буркнув приветствие, с хмурым видом вышел на улицу.

– Что это с ним? Заболел? – поинтересовалась Карлыгаш.

– Ох уж, давняя болезнь, пьянка называется, – посетовала Гульмира. – Перед соседями неудобно. Уже который день не просыхает.

– А где водку берет?

– Сам покупает. И пьет один.

– А вас хоть не обижает?

– Трезвый – человек человеком, а как шары зальет – зверь зверем становится. Уже не раз меня бил, приходилось у соседей прятаться.

Договорить они не успели. На веранде послышались шаги Бурхана. Он прошел на кухню, взял соленый огурец, кусок хлеба и снова закрылся в спальне.

В шестом часу вечера Карлыгаш завела машину и поехала за мужем. Тот был навеселе.

– С какой радости выпил? – спросила Карлыгаш.

– На работе у друга рождение сына отмечали. Как там Алиюшка?

– А что ей… С бабулей лучше, чем со мной себя ведет. Не капризничает, во всем помогает.

– Как отец?

– Закрылся в комнате и не выходит.

– Значит, опять пьет. Мать жалко, мучается с ним…

– Сами разберутся как-нибудь.

– Вряд ли. Он пьяный вообще невыносим.

Когда приехали, Рустем зашел в дом, а Карлыгаш осталась во дворе дома с дочуркой, которая пыталась рассказать матери, чем они занимались с бабушкой.
– Ну, вы с апайкой у нас молодцы! – похвалила Карлыгаш.

Внезапно из дома послышались крики и звон разбитого стекла. Карлыгаш забежала и увидела, что у Рустема порезана правая рука. На полу валялись осколки стекла от двери, ведущей в спальню. Видимо, сын, увидев отца в непотребно пьяном виде, в сердцах ударил кулаком по двери. Гульмира перевязала сыну руку. Рустем и Бурхан говорили на повышенных тонах.

– Ты долго еще будешь пить и издеваться над матерью? – ругался Рустем. – Посмотри на себя в зеркало. Грязный, страшный, вонючий. Алиюшка даже к тебе подойти боится. Дед называется. На лице, вон, синяки. Кто тебя избил? Твои собутыльники?

– Не твое дело, мать-перемать! – Бурхан бросился на сына с кулаками. Они сцепились между собой. Карлыгаш попыталась их разнять, оттащить Рустема от отца, но он ее оттолкнул. Крикнул, чтобы она не вмешивалась. На пороге стояла побледневшая Гульмира. Изведавшая кулаков мужа, она боялась подойти. Услышав, что на улице заплакала внучка, вышла к ней во двор.

Толкая друг друга, отец с сыном переместились из прихожей в кухню. Там Бурхан схватил нож, лежавший на шкафу возле холодильника. Гульмира не успела ничего сделать. На ее глазах свекор ударил Рустема в бок. Лезвие целиком вошло в тело. Рустем закричал от боли. Но и это не отрезвило Бурхана. Вытащив нож, он нанес второй удар, на этот раз в грудь.

Карлыгаш схватила со стола табак – эмалированное блюдо для бесбармака – и принялась колотить им по руке свекра, пытаясь выбить нож. Закрывала табаком мужа. Пара ударов ножа пришлись по блюду, оставив на нем царапины и вмятины. Колотила свекра по голове, пытаясь оглушить или привести в чувство. Но Бурхан не унимался.

Выбежав на улицу, она достала сотовый телефон, хотела вызвать «скорую». Но набрать номер у нее не получилось, поскольку от шока у нее тряслись руки. Она побежала в соседний дом. Заскочив, крикнула:

– Быстрее вызывайте «скорую»! Отец ранил ножом Рустема!

Когда вернулась, из дома с ножом в руке вышел Бурхан. В окровавленных руках он держал нож. Она посторонилась, пока он пройдет в летнюю кухню. В доме подбежала к Рустему. Он уже лежал на полу кухни на боку. На полу натекла целая лужа крови.

Зашедшая Гульмира накрыла тело сына. Он был уже без сознания. Она проверила его дыхание и пульс. На их глазах он начал издавать хрипы, изо рта пошла кровь. Она вышла на улицу и начала кричать мужу:

– Ты убил! Ты убил!

Бурхан, выйдя из летней кухни, сказал ей спокойным голосом:

– Вызывай «скорую».

Когда вошел в дом, ножа у него в руках уже не было. Прошел к шкафу, взял бутылку водки, которая стояла на полу. Спросил:

– А что, он уже не дышит?

Ему ничего не ответили. Выпив водки, он отправился в душ. Через полчаса приехала скорая помощь. Медики, осмотрев Рустема, констатировали его смерть.

Дело рассмотрено специализированным межрайонным судом по уголовным делам под председательством судьи Нургуль Жаксыбековой. Карлыгаш попросила строго наказать свекра:

– Он отнял жизнь у моего супруга, который был для меня и дочери опорой. Дочь осталась без отца.

Сам Бурхан в суде выразил раскаяние и сожаление, что убил собственного сына. Однако с суммой морального вреда 10 млн тенге, которую запросила Карлыгаш, не согласился:

– Мне 60 лет, пенсию я еще не оформил. И такую сумму мне не выплатить до конца своей жизни.

По ст. 91, ч. 1 УК РК за умышленное убийство он приговорен к девяти годам лишения свободы в учреждении УИС максимальной безопасности. С него взыскано 2 млн тенге морального вреда.

Осужденный имеет право обжалования приговора.