Потерянное наследство

Дорожный указатель примерно на середине трассе Алматы – Усть-Каменогорск, напоминающий, что в пяти километрах в стороне находится село Каракол, сейчас никому, кроме старожилов, ничего не говорит о былой славе существующего здесь в советские времена племенного овцеводческого совхоза.

А между тем в начале пятидесятых годов прошлого века здесь был основан совхоз по разведению тонкорунной породы овец казахский меринос. Эта уникальная порода выведена казахстанскими учеными путем скрещивания специально завезенного в республику австралийского мериноса с местными тонкорунными особями. В результате получена порода, сохранившая качество и продуктивность шерсти австралийского мериноса и адаптированная к жизни в непростых условиях казахстанской степи. От овец данной породы получали 6-9 килограммов шерсти с волокном длинной до десяти сантиметров.

О достижениях совхоза «Каракол» в те времена знала вся республика. Три чабана хозяйства Бекимбай Абжанов, Ишпекбай Жаксыбеков и его сын Совет были удостоены звания Героев Социалистического Труда. Их бронзовые бюсты сейчас установлены на аллее Батыров в Урджаре. Еще шесть работников совхоза награждены высшей наградой Родины, орденом Ленина. После кончины Бекимбая Абжанова, его имя было присвоено хозяйству, и совхоз стал называться «Каракол» им. Б. Абжанова. Простой чабан стал одним из первых Героев Труда в послевоенные годы, в тогдашней Семипалатинской области. В совхозе в то время поголовье овец превышало шестьдесят тысяч.

Медленное, но неумолимое разрушение хозяйства началось в годы реформирования и приватизации сельскохозяйственного производства. Правда, несколько попыток сохранить хозяйство и его уникальных животных предпринималось. Одно время было в силе решение Правительства республики о том, что племенные хозяйства не подлежат приватизации, но, к сожалению, и помощи от государства не было никакой, они были брошены на произвол судьбы, выживайте, мол, сами.

И набирающий силу стихийный рынок свое дело сделал. Сначала совхоз был вынужден реорганизоваться в акционерное общество, чуть позже в названии реформированного ТОО «Каракол», перестало упоминаться и имя Бекимбая Абжанова. К этому времени поголовье овец в хозяйстве едва превышало две тысячи голов, но при этом оно являлось единственным сельским товариществом в стране, занимающимся разведением казахского мериноса. До этого подобное хозяйство было еще в Павлодарской области, но оно перестало существовать еще раньше «Каракола». Это стало причиной невозможности получать баранов-производителей, то есть, как говорят специалисты, прекратился приток свежей крови.

От безысходности в «Караколе» стало практиковаться близкопородное скрещивание, что вело к вырождению породы. Но хозяйство и при этом сохраняло статус племенного, что совсем не помогало ему выживать. Цены на его продукцию (шерсть и молодняк) были значительно выше, чем на продукцию грубошерстных овец, особенно это касалось ягнят, которые по весу были едва ли не вдвое меньше собратьев грубошерстных овец, но стоили при этом значительно дороже.

Главным продуктом казахского мериноса являлась шерсть. Именно цена и отсутствие спроса на нее привели хозяйство к банкротству. В обретшем суверенитет Казахстане не было ни одного предприятия, производящего глубокую переработку этой шерсти. Не было их в Казахстане и в годы советской власти, но тогда было плановое хозяйство, и шерсть из «Каракола» после первичной обработки отправлялась в Российскую Федерацию, прибалтийские республики бывшего Союза, Польшу и Румынию и оттуда возвращалась уже в виде готовой продукции.

Эти связи, естественно, утеряли, и, в результате, уникальная шерсть мериноса стала в республике никому не нужным, но очень дорогим товаром. В связи с нерентабельностью производства приняли решение о лишении хозяйства статуса племенного.

В это время в нашей респуб-лике началась реализация программы «Жайлау». Цели у нее, конечно, благородные. Суть программы заключалась в том, что овцы раздавались тем, кто решил заниматься их разведением, на пять лет, по истечении которых фермер обязан был вернуть поголовье с десятипроцентной добавкой. Программой не предусматривалось сохранение племенных овец, ее целью было увеличение поголовья и оказание помощи тем, у кого в домашнем хозяйстве не было овец. Новые хозяева, а это в основном переселенцы из Китая и Монголии, стали содержать овец мериноса с овцами других пород, в результате очень скоро чистокровных овец казахского мериноса не осталось.

Последнюю попытку сохранить породу в чистоте предпринял Алпыс Адильбеков, он всю жизнь проработал в совхозе, и племенное хозяйство развивалось при его непосредственном участии. По программе «Жайляу» он тоже взял пятьдесят голов овец, с помощью которых планировал сохранить породу. Ему даже удалось найти в Павлодарской области барана-производителя. Но с зоотехнической точки зрения его проект с самого начала был обречен, 50 голов оказалось слишком мало для сохранения генофонда.

Сейчас каракольцы пожинают плоды развала богатейшего хозяйства, которое они не сумели сохранить. Наследство казахский меринос оставил, прямо скажем, небогатое. В этом году исполняется пять лет программе «Жайлау», то есть пришло время возвращать долги с десятипроцентной добавкой.

Предварительная проверка выявила картину весьма противоречивую. В одних хозяйствах все благополучно, поголовье выросло, и хозяева готовы в любой момент рассчитаться с долгами. Но есть и такие, в которых овец нет и в помине, они очень быстро ушли под нож, и ни о каком расширении поголовья горе-хозяева не думали. Словом, впереди предстоят большие разборки.

Как наследство можно рассматривать и те четыре села, что остались после совхоза. Два из них – Абай и Сартерек. В них когда-то были отделения совхоза, работы хватало всем, да и условия для нормальной жизни сельчан существовали отличные. Это круглогодичное автотранспортное сообщение с районным центром, социальная инфраструктура, телефонная связь, медицинское обслуживание. Сегодня в селе Абай менее десятка домов и никакой инфраструктуры, в Сартереке около сорока дворов, маленькая школа. Молодежи в этих селах практически нет, постепенно покидает их и трудоспособное население.

Есть еще село Сагат, но оно всегда стояло особняком в бывшем совхозе. Здесь главным занятием людей была и остается рыбалка. Озеро Сасыкколь обес-
печивает работой практически всех сельчан, их около четырехсот человек. Из социальной инфраструктуры в селе только средняя школа и два магазина, цены в которых, особенно в зимнее время, поражают воображение. Зимой дороги нет ни в одно из этих трех сел.

В главном населенном пункте сельского округа Караколе картина конечно несколько иная. Главное отличие – это количество населения, здесь живут более тысячи человек. Все жители округа, за исключением рыбаков Сагата, создали свои крестьянские хозяйства, таковых в округе шестьдесят одно.
Простой подсчет подсказывает, что в каждом из этих хозяйств не более четырех человек, включая детей и пенсионеров. То есть каждая семья образовала свое крестьянское хозяйство.

Ничего противозаконного в этом, конечно, нет. Но то, что маленькое, мелкотоварное хозяйство по определению не может быть богатым и процветающим, это всем понятно. Сейчас в округе у населения в личных хозяйствах имеется десять тысяч овец, шесть тысяч голов крупного рогатого скота и полторы тысячи лошадей. Сравнение явно не в пользу нынешних хозяйств, было одно хозяйство, которое имело шестьдесят тысяч голов овец, сейчас в шестьдесят одном хозяйстве – всего десять тысяч овец.

То есть устойчивым развитием ни одно хозяйство сельского округа похвастаться не может. Понятно, что никто из имеющих на своих подворьях животных не бедствует. Но вот развиваться и расширять производство достаточно сложно, для этого нужна солидная материальная база, дополнительная рабочая сила, техника.

Хозяин маленького крес-тьянского хозяйства этого себе позволить не может, нет свободных средств. Создав после одного крупного совхоза более полусотни карликовых хозяйств, каракольцы сами загнали себя в тупик. Логика подсказывает, нужно объединяться и укрупняться, но этот процесс неизбежно повлечет за собой определенную потерю самостоятельности и множество дополнительных хлопот. После многих лет абсолютной хозяйственной вольницы никто на это идти не желает.

Подобная позиция определенным образом, причем не в лучшую сторону, влияет на социально-экономическое развитие села. Небольшие и небогатые крестьянские хозяйства не в состоянии серьезно помогать даже в благоустройстве родных населенных пунктов. Конечно, о социальной ответственности бизнеса они знают, но этим знанием по большому счету все и ограничивается. Совсем немного каракольцев занялись частным предпринимательством. За последние годы в селе появились только хлебопекарня и частная баня, да еще три магазина. Как всегда на помощь пришло государство. В 2010 году здесь была построена новая средняя школа на шестьсот мест, сейчас в ней учатся четыреста детей, несколько лет назад был восстановлен сов-хозный Дом культуры.

Что и говорить, каракольцы не сумели воспользоваться данным им богатством и потеряли огромное перспективное наследство. Теперь нужно будет приложить немало усилий, настойчивости, патриотизма, чтобы возродить былые славу и богатство родного края.

Урджарский район