«Обнуленная» отрасль против базарного рая
С ревностью смотрим мы на горы одежды и обуви, которыми завалены рынки и прилавки торговых точек. И разочарованно отходим, не находя среди этого изобилия ничего с пометкой «Сделано в Казахстане» или с логотипами отечественных фирм.
А за рабочим столом, в надежде найти что-нибудь утешительное, «бродим» по сайтам в электронной сети, которые ну просто обязаны содержать хоть какую-нибудь информацию о сегодняшнем состоянии отрасли, призванной нас одевать и обувать.
Напомним читателям «РА» со стажем: пару лет назад мы делились своим видением положения дел в легкой промышленности страны, в том числе в нашей области. Сегодня, возвращаясь к теме, на дюжине сайтов не обнаружили почти ничего нового: те же стоны, что и тогда – состояние отрасли характеризуется «обнулением», продолжением «свободного падения», которое, несмотря ни на какие потуги, и сегодня имеет место быть.
В обзорах превалирует ностальгия по прошлому. Удельный вес продукции легпрома в экономике в 1990 году составлял 15,8 процента, сейчас – 0,1. То есть в 150 раз меньше былого! Свыше 1000 предприятий, среди них немало градообразующих, обеспечивали тогда четвертую часть (!) бюджета республики. Теперь – как бы самих себя прокормить. Ныне в списке «Тор-100» успешных предприятий нет ни одного, представляющего эту отрасль. Об этом и многом другом вопиют источники, заслуживающие доверия.
Тем временем из сайта в сайт, из уст в уста все эти годы неустанно кочует утверждение, что по объему потребительского спроса на рынке изделия легкой промышленности занимают второе место после продукции сельского хозяйства. Тут и доказательств не надо никаких: без машин, личных яхт или иных предметов роскоши как-нибудь можно обойтись. А как обойтись без еды и одежды? Они нужны всем, притом каждый день, каждый час.
А объем этих потребностей (считай, в одежде, обуви, прочих вещах бытовой необходимости и сопутствующих материалах для их изготовления), оказывается, в нашей республике просто колоссальный. В суммарном исчислении он составляет не менее 5-6 млрд тенге в год. Однако на долю «обнуленного» отечественного производства, по официальному утверждению, из этого объема приходится всего ничего: 10 процентов. Остальное – «привоз».
Оппонентам же этой точки зрения, которые занимаются в данной сфере, потому считают себя сведущими о положении дел в ней, и этот уровень кажется завышенным, долю отечественного производства они оценивают не выше пяти процентов.
В таком же, по существу, критическом ключе звучит преамбула государственной программы развития легкой промышленности на 2010-1014 годы. Здесь упоминаются и устаревшее на 80 процентов оборудование, и такие же изношенные основные фонды предприятий, которые к тому же загружены всего-навсего на 30-40 процентов, и уход из отрасли кадровых специалистов, и низкое качество сырья, когда, например, из 30 тысяч тонн шерсти в год перерабатывается едва ли две тысячи. Со шкурой, по официальной оценке, дело обстоит еще хуже.
В целом, тенденция носит катастрофический характер и выражается в том, что с внутреннего рынка зарубежные конкуренты вытесняют отечественного товаропроизводителя. Хотя точнее было бы сказать, что он давным-давно успел быть вытесненным, речь сейчас должна идти о возвращении его в лоно родной для него отрасли, внедрении в ней заново.
В документе обозначены, по законам «жанра», как говорили в недавнем прошлом, высокие рубежи, которые мы нацелены брать. Такие как: довести удовлетворение потребностей внутреннего рынка (то есть наших с вами) к 2014 году до 30 процентов (заметим, вместо официально признанных 10% в настоящее время). Экспорт продукции с высокой добавленной стоимостью (надо понимать – готовых изделий или полуфабрикатов) по сравнению с 2008 годом увеличить также на 30 процентов.
Не будем перечислять все, на что замахнулись в Минлегпроме, разрабатывая этот грандиозный документ. Но с тех пор прошло без малого четыре года; впереди маячит обозначенный «финальным» 2014 год. А какие, скажите, пошли «побеги» и «всходы» от этого «посева»? «Доведено» ли и «увеличено» все, как оно было намечено? Об этом источники стыдливо умалчивают.
Вместе с тем в Сети немало сообщений, которые способны привести посетителя в восторг настроенностью рулевых отрасли на коренное изменение положения дел. Там обещают ни много, ни мало текстильный бум. Тут – вытеснение из нашего рынка изделий китайского, турецкого, киргизского производства. Читаешь и думаешь, что вот-вот наступит конец экспансии импорта и контрафакта, которые буквально задушили казахстанского товаропроизводителя-предпринимателя.
Но пройдет несколько лет, все обернется пшиком, как в мудрой народной поговорке – гора родила мышь.
Так, к примеру, произошло с местным «Нимэкс-Текстиль», известным в народе как комбинат шелковых тканей (КШТ).
Лет семь-восемь назад раз за разом появлялись сообщения, что на ремонт и реконструкцию предприятия направлены миллионы тенге. И это, как оказалось, не все. На восстановление производства, сообщали СМИ, за счет средств Банка развития Казахстана направляются миллиарды. На линиях будет стоять современное германское и голландское оборудование, поставка которого уже к тому времени вроде бы должна быть осуществлена почти полностью – на 98 процентов. Оставалось только ждать, когда рекой потечет текстиль – 8,4 млн погонных метров в год.
Ожиданиям поставило жирную точку последовавшее вскоре после этого сообщение. Цитирую: «Недавно модернизированное, единственное в стране предприятие по выпуску смесовых тканей остановило свой цикл работ.
Простаивают мощности, упаковывают нереализованную готовую продукцию». Добавим, что это нерадостное событие, как бывает в подобных случаях, сопровождалось сокращением штата и задержкой оплаты труда рабочим.
Одной из причин фиаско рулевые предприятия называли отсутствие рынка сбыта. А здравый смысл подсказывал: чтобы такой поток ткани (8 млн метров в год) шел безостановочно, нужно было заранее позаботиться о спросе на внутреннем рынке. То есть необходимо было, чтобы к этому моменту действовала дюжина наших собственных швейных фабрик. Именно они должны были отрывать тканевую продукцию, как говорится, с руками и ногами, а потом уже готовыми пошивочными изделиями умело противостоять рынку, заваленному забугорным тряпьем. Но где они, эти фабрики? На примере бывшей, под названием «Рассвет», мы однажды рассказывали, как такой фабрике нынче живется.
Тем временем в таких странах, как Германия, Франция, США швейная промышленность сегодня формирует 20 процентов бюджета, обеспечивает наполнение внутреннего рынка на 75-85 процентов продукцией собственного производства. Это сегодня. А если обратиться к прошлому, можно увидеть, что в свое время из мануфактуры, «из ситцевой рубашки» вырос английский капитализм. И российский тоже, если хорошо присмотреться.
Славу русского купечества создали бывшие крепостные, Морозовы, Курбатовы, Рябушинские – в первых поколениях абсолютно неграмотные, начавшие дело с шелковых лент и кружев, простого домоткачества. А в последующем ставшие людьми с европейским образованием, успешными в бизнесе и жизни, настоящими подвижниками русской культуры и искусства.
Не будем спорить: да, было другое время. Но сегодня, в век технической революции, и возможности другие!
Староверы минувших веков действовали, полагаясь только на свои мозолистые руки и природную сметку, но все же сумели выйти на такие масштабы, чтобы одевать, обувать все население неохватной тогдашней державы. Более того, они своей продукцией проторили дорожку на внешний рынок, в развитые страны. А что нам-то мешает?
В настоящее время отечественная легкая промышленность, по существу, находится на буксире у бюджета. Не секрет, что те 10 процентов собственной продукции в общем объеме складываются по большому счету из обмундирования для военных и силовых структур, школьной формы для учащихся и спецодежды работников разных отраслей. То есть, сшитых по госзаказу.
Если и дальше сохранится такая динамика развития отечественной легкой промышленности, то нашим внукам еще придется ждать да ждать, когда появится местная продукция, дающая фору импортному «завозу» кроссовок, свитеров, курток, рубашек и прочего. Пока их, наших детей и внуков, одевают и обувают в обновки модельеры, закройщики, швеи, ткачи, технологи фирм и предприятий чужих стран, попутно внедряя в массы потребительское сознание. Незаметно, но уверенно вещи, которыми мы пользуемся, превращаются в эффективный инструмент идеологии.
Вдумаемся: природные ресурсы, на чем мы, по существу, зарабатываем, когда-нибудь могут истощиться. Может поменяться структура экономики. Но человечество не может взять и поменять вдруг привычку носить одежду и обувь. Так что швейному делу, ткачеству обещана вечная жизнь!
На товарах легкой промышленности, вероятнее всего, «быстрых» денег не накрутишь, в миг не разбогатеешь. Но на них можно долго и комфортно «ездить». Разве не об этом говорит история российского купечества? Не зря об этой отрасли сегодня так пекутся страны, лидеры мировой экономики, о которых упомянули выше.
Мы уж не говорим о том, сколько профессий, в том числе творческих, граничащих с высоким искусством, какую армию работников множества специальностей вмещает эта отрасль промышленности, которую почему-то назвали «легкой». Как только угнездится в умах эта истина, тогда и погонять не надо будет никого. Дело пойдет само. Конечно, при определенных условиях. Но о них – в другой раз.
