Материя жизни в формах Вечности

Если вы когда-нибудь прогуливались по Аллее влюбленных на набережной Иртыша в Усть-Каменогорске, то не могли пройти мимо работ усть-каменогорского художника-скульптора Евгения Непьянова. Композиция из фигур мужчины и женщины «Влюбленные сердца», «Место примирения» в виде распахнутых ладоней, бюсты, барельефы – и это не весь перечень произведений мастера.

– Это один из немногих художников, которые имеют действительно хорошую школу живописи, – отзывается о Евгении Непьянове искусствовед Восточно-Казахстанского музея искусств Лариса Мартынова. – Я видела, как он работает на этюдах. Но в силу того, что мы живем в рыночных отношениях, он занялся тем, что сегодня больше востребовано, – скульп-турой, где также показал себя мастером экстра-класса. В музейных выставках Евгений не участвует, но мы надеемся, что он еще покажет свои живописные работы.

Поводом для встречи с талантливым художником послужило открытие монумента «Журавли» в поселке Касыма Кайсенова Уланского района. Центром композиции стала скульптура «Скорбящая», выполненная им. За патриотизм и проделанную работу меценатов и тех, кто создавал мемориал, в том числе Евгения Непьянова, наградили медалями «Сауап» объединения ветеранов войны в Афганистане. Вручал их депутат Мажилиса Парламента РК, «Халық Қаһарманы» генерал-лейтенант Бакытжан Ертаев. Для художника это стало полной неожиданностью. Чтобы познакомиться поближе, мы встретились в его мастерской.

– Началось все с зарисовок и фор-эскизов, – говорит Евгений. – Заказчик сам выбирал окончательный вариант. Из пластилина в масштабе один к пяти сделал модель. На саму же полую изнутри фигуру ушло около 100 килограммов меди.

Евгений при изготовлении скульптуры использовал сложную технологию – выколотку. Под ударами молотка медь изгибалась, вытягивалась, садилась… и приобретала нужную форму. Мелкие детали плохо поддавались обработке. Мастеру приходилось полагаться на интуицию и опыт. И они его не подвели.
– Это, конечно, не ноу-хау, но сегодня такая техника мало используется, – рассказывает скульптор. – Хотя в таких работах смотрится очень выигрышно и хорошая альтернатива литью из бронзы и алюминия.

Это не первая композиция, посвященная воинам-афганцам, изготовленная Е. Непьяновым. Два года назад памятник установлен в Риддере. Кстати, ассоциацией российских воинов-интернационалистов он включен в десятку лучших работ этой тематики на территории СНГ.

Тогда же скульптор сделал девять бюстов-портретов для мемориала героев войны и труда Кокпектинского района. Вместе с девятью работами другого усть-каменогорского монументалиста – Владимира Самойлова – их установили на аллее Славы рядом с памятником солдатам Великой Отечественной войны. Бюсты, начиная от моделей и кончая установкой, сделали за очень короткий срок. Представители акимата Кокпектинского района просили поторопиться, чтобы успеть к праздникам.

О некоторых работах Евгений старался умолчать. Так, например, декоративную пчелку на перекрестке КШТ – Левый берег мастер исполнял по чужому эскизу. А это всегда непросто – воплощать чужие мысли и идеи.

– Предлагал на конкурс мультяшную, улыбающуюся, с внутренней подсветкой пчелу, – говорит он. – Но выбрали другой проект. У каждого заказчика свои предпочтения.

Говорили мы с мастером и о том, что в регионе нужен художественный совет и чтобы непременно в него входили искусствоведы, художники, монументалисты. Этот вопрос не раз обсуждался художниками и скульпторами области.

Памятник Оралхану Бокею, который они делали в тандеме с Владимиром Самойловым, установлен на улице Утепова. Создавалась работа в очень сжатые сроки. Нужно сказать, что усть-каменогорским мастерам нередко приходится работать аврально. Поэтому порой получаются и ляпы, как с памятником Абаю и Михаэлису, который собирались установить в створе одноименных улиц. Из-за чиновничьих амбиций сырые, не доведенные, другими словами, черновые фигуры водрузили на постамент. При этом никто не думал о тех, кто их делал, о последствиях.

– Владимиру Самойлову, автору эскизов памятника, предложили изготовить скульптуры в нереальный срок – за 20 дней! – поясняет Евгений Алексеевич. – Он попросил меня помочь, сделать Михаэлиса. Верхняя часть скульптуры была изготовлена в мастерской, все остальное потом наращивалось в пропорциях. Времени на доведение до нормального вида не было.

Среди частных заказов у Евгения Непьянова парковые скульптурно-декоративные композиции с использованием стекла: фантастические цветы, бабочки, рыбы, а также барельефы нимф, витражные работы, каминные заставки и многое другое.

Чего только стоит один Золотой человек из долины Шиликты, что в окрестностях Зайсана. Местные предприниматели за свой счет заказали и установили в поселке памятник знатному воину. Фигура выполнена из композиционной смолы, а золото сымитировала бронза.

– Скульптуру делал в собственном гараже, на улице, – признается мастер. – Смола очень ядовитая, имеет температуру отвердения не ниже 24 градусов, нужных условий для этого в мастерской сложно добиться. Вентиляция здесь есть, но ее не хватает.

Среди знаковых скульп-турных работ мастера – бюст Куленова на площади перед Дворцом культуры металлургов, композиция «Добро пожаловать» на перекрестке улицы Бажова и проспекта Независимости. А его живописные работы хранятся в частных коллекциях стран Содружества, США, Германии, Болгарии. Как сказал об одной его работе «Заморский странник» (кактус на фоне замерзшего окна) Анатолий Куклин, известный художник, долгие годы, работавший в Усть-Каменогорске: «Евгению достаточно было написать одну эту работу, чтобы его назвали талантливым художником».

Сборка витражей – работа штучная, единичная. При взгляде на них глаз не отвести. К сожалению, красочные панно очень дорогостоящие, выполняются на заказ и всеобщему обозрению не подлежат. Остаются только фотографии. Евгений использует разную технологию – от классической (свинцово-паечной) до «тиффани», позволяющей соединить даже мельчайшие кусочки стекла и создать изящные и воздушные изделия любых форм, в том числе и криволинейных.
– Витражи очень сложны в изготовлении, – говорит Евгений. – Это кропотливая работа, требующая внимания и, зачастую – педантичности.

На изготовление одного квадратного метра витражной композиции «Сказка» мастеру потребовалось около 300 мелких деталей. А таких квадратов – одиннадцать.

– Чтобы получилось красиво, надо нарисовать много вариантов эскизов, – говорит Евгений. – Если удается воплотить задуманное, и ты видишь удивление и восхищение в глазах людей, получаешь огромное удовольствие.

Евгений признался, что мог бы продолжать писать картины, но его увлекла возможность работать с объемом. Еще в студенческие годы он хотел попробовать себя в качестве скульптора. Тем более в их художественном училище, одном из лучших в СССР, он прошел хорошую подготовку.

Евгений Алексеевич родился в творческой семье. Он из династии известных в России художников Непьяновых.

– У меня по отцовской линии родственники – живописцы, – говорит Евгений. – Мой дядя Виктор Непьянов был мощнейшим художником. Его работы упоминаются в учебниках по изобразительному искусству, а картины хранятся во многих музеях мира. Художники его дочери Наталья и Варвара, приемный сын Александр Ржановский, мой двоюродный брат Виктор Матвеев, к сожалению, оба рано ушли из жизни. Все мы окончили Пензенское художественное училище. Мой отец был горняком в Зыряновске, никакого отношения к искусству не имел, но сильно хотел, чтобы я стал живописцем, пошел по стопам его родного брата.

Сам же Евгений тогда бредил морем и поехал во Владивосток поступать в мореходное училище. Став курсантом, на сухогрузах и пассажирских судах обошел весь Дальний Восток. Работал моряком, даже был временно исполняющим обязанности четвертого помощника. Влекла паренька юношеская романтика, Евгений выполнил нормативы кандидата в мастера спорта по гребле и хождению под парусом. Неудивительно, что у него все получалось, таков характер – если что задумал, обязательно сделает. Как признаются домочадцы, их не перестает удивлять его умение отрешиться от окружающего и работать десятки часов напролет, чтобы, например, найти нужную линию для витража, нужный цвет волны на картине. А вот окончить мореходку Евгению не удалось из-за полученной травмы, он взял академический отпуск и уже обратно не вернулся.

– Мои морские увлечения начались со строительства собственной яхты, – говорит Евгений. – В подвале дома вместе с отцом соорудили швербот – небольшую двухместную яхточку с парусами. Но кое-как вынесли ее наружу. Пришлось вынимать кирпич из дверного косяка. На самодельной яхте изучал азы морского дела. Когда жил в Экибастузе, на местном водохранилище устраивал регаты по праздникам. У нас было 14 укомплектованных яхт, от миниатюрной до олимпийского класса.

Желание рисовать было всегда – когда учился в мореходке, служил в армии. После художественного училища работал главным художником Дворца культуры в Зыряновске, вел изостудию для детей, позже был главным художником Дворца энергетиков Экибастуза и руководил группой эстетики крупнейшего энергетического предприятия. Много писал картин. Выставлялся как живописец, но в перестройку четко отлаженная система начала рушиться, и огромная армия художников осталась без работы. Тогда Евгений создал кооператив, оформлял детские сады, расписывал стены, делал витражи, скульптуры, фонтаны, резал по дереву.

– Потребность писать, конечно осталась, – говорит Е. Непьянов. – Есть несколько картин, которые нужно закончить. Но останавливают новые заказы, это жизнь. Потому что есть семья, есть обязательства перед родными.

Бывают у Евгения Непьянова моменты, как в песне его любимого поэта Владимира Высоцкого: «Сегодня меня ночью муза посетила, немного посидела и ушла»… Но это моменты, а все остальное – титанический труд.

– У меня в жизни осталось не так много времени, чтобы разбрасываться им, надо еще столько успеть… – говорит он. – Работаю по 14-16 часов в сутки. Бывает стопор в работе, тогда делаю почеркушки, ищу форму. Делаю много вариантов, и в конечном итоге что-то вырисовывается.