Куляш Байсеитова — казахский соловей

Едва ступив на оперную сцену, Куляш Байсеитова стала самой титулованной артисткой Казахстана. Звание народной артистки СССР и Сталинскую премию она получила, когда ей было всего 24 года. Восторженные зрители выносили ее из зала на руках.

Она была поистине народным достоянием. «Сейчас во всех энциклопедиях пишут, что она родилась 2 мая 1912 года. Но на самом деле это случилось в январе 1912 года, – утверждает ее дочь Карлыгаш Байсеитова. – Просто эта дата совпала с днем и годом рождения Динмухамеда Кунаева. В ситуацию вмешалась политика… Мама согласилась быть рожденной в мае: она любила весну.

В одних источниках указывается, что Куляш родилась в Алма-Ате (так, по крайней мере, она писала в своей автобиографии), в других – в Актогае Карагандинской области, в очень простой семье. Ее мама Зибажан – прачка, отец Жасын – сапожник. Родители были настолько бедными, что не могли прокормить двоих детей. Поэтому Гульбахрам (это имя, которое Куляш получила при рождении: Куля, ее детское прозвище, постепенно превратилось в имя Куляш) еще до школы отдали в детдом.

В своей автобиографии певица писала: «Когда училась в школе, участвовала в драмкружке. Когда в 1929 году в Алма-Ату переехал Казахский драматический театр, я хотела поступить в этот театр, но некоторые товарищи распустили слухи, будто мой отец был богатым человеком, и что меня нужно исключить из ВЛКСМ. Несмотря на эти ложные показания, я добилась своего и поступила в театр, но лишь только с 1933 года я начала выдвигаться, стала исполнять главные роли. В 1934 году в Алма-Ате был организован оперный театр…»

С этого момента и начинается творческая биография первой казахской оперной певицы. Звание народной артистки СССР и Сталинскую премию она получила, когда Сталин, услышав на Первой декаде казахского искусства в Москве изумительное лирико-колоратурное сопрано Куляш, назвал ее «казахским соловьем».

Первую казахскую оперу «Кыз-Жибек» Евгений Брусиловский создавал именно для нее. Композитор в своих мемуарах писал, как однажды они втроем — Куляш, ее муж Канабек Байсеитов и он возвращались из аула, где давали концерт. Ехали на телеге. Куляш, как всегда, что-то напевала. В какой-то момент завела было «га-а», и тут телега подпрыгнула на ухабе. Певица, едва не прикусив себе язык, выдохнула «к-ку-у». Брусиловский, мучившийся в это время над заключительной арией героини, мгновенно воспламенился. Так появилась знаменитая «Гакку» — песня-плач Жибек по погибшему Тулегену.

Зритель, слушая ее, плакал, а Куляш признавалась, что каждый спектакль стоит ей года жизни. У многих остался в памяти такой случай. Она пела партию Маро в грузинской опере «Даиси». Как вспоминали современники, невозможно было без душевного трепета слушать в последнем акте арию «Плач Маро» над телом своего возлюбленного. Этот плач, как похоронный марш Шопена, на долгие годы сделался потом символом прощания с человеком, оставившим след в истории республики.