«Как хорошо, что у них совсем другая жизнь»

Как сейчас, помнит Анна Савочкина один из первых дней войны. Со всей деревни собрали лошадей, чтобы отправить на фронт. Жеребец Шолька упрямился, а Аннушка все гладила его и уговаривала: «Надо, милый, надо». Шолька послушно зашел в грузовой вагон, Аня обняла его за мощную шею и вдруг увидела, что он плачет, как человек. Огромные капли, катившиеся по лошадиной морде, стали символом начала страшного времени, раздавившего фашистским сапогом миллионы жизней…

Не случайно проводы Шольки так врезались в память жительницы Зыряновска, участницы ВОВ Анны Савочкиной. Жеребец был опорой их семьи, их маленького женского батальона. Анечка и ее четыре сестры рано осиротели и остались на попечении бабушки.

– Мне было семь, когда мама умерла после очередных родов, – вспоминает Анна Михайловна. – Схватки у нее начались на покосе, где она работала вровень с остальными. Новорожденного братика не спасли, чуть позже не стало мамы. Меньше чем через год мы потеряли и папу, который тяжело заболел. Самой младшей сестренке тогда было всего два года. Старшую, четырнадцатилетнюю, отправили учиться на шофера.
По правилам, на учебу брали с 16, но благодаря бумаге из сельсовета о нашем бедственном положении сделали исключение. Еще одна сестра поехала учиться на медсестру.

Бумага из сельсовета – единственная помощь от советской страны осиротевшим детям секретаря уезда Михаила Архипова. Впрочем, нет, выделили еще им с бабушкой и деляну для земледелия… в лесу. Семилетняя Аня и сухонькая семидесятилетняя старушка корчевали деревья, вырывали и выжигали кустарник, чтобы расчистить участок и перепахать его.

– Бабушка говорила: «Ну что, Нюша, пойдем», – вспоминает жительница Зыряновска. – И мы с ней кряхтим, но копошимся, больше года вычищали полоску, а потом сеяли овес, рожь и ячмень. Землю пахали на коне сохой. Шолька был наш первый помощник во всем. Он всегда слушался только меня. Я сама ходила забирать его с пастбища. Деревенские мужики все боялись, что он когда-нибудь меня растопчет, так быстро конь несся навстречу.

Но Шолька возле маленькой Анечки притормаживал и начинал озираться – искал какое-нибудь возвышение, с которого девочка могла бы на него забраться. Если поблизости не было пня или забора, ложился на землю. Когда же хозяйка седлала его, начинал осторожно подниматься. Встав на задние ноги, задирал вверх голову, чтобы кроха не скатилась. Шолька был и другом, и кормильцем, и защитником Нюши, и именно его первого отняла у нее война.

Семнадцатилетнюю Аню забрали на фронт в 1942 году. К тому времени девушка окончила семь классов школы и курсы медсестер. На войну уходила вместе с подругами, поэтому почти не боялась.

– Наша деревня Новая Крапивна была расположена между Москвой и Ленинградом, – рассказывает Анна Михайловна. – Фронт до нас дошел быстро. Меня и девчонок направили в 135-й истребительный батальон. Помню, рыли траншеи, а над головами летали фашистские самолеты. Почему-то у нас не хватало ума повязать темные платки, бегали в беленьких, которые с высоты хорошо видны. Вот по этим белым мишеням немцы и палили из пулемета…

Свежи в памяти и моменты, когда медсестры шли по следам отступающего фронта. Находили раненых, волокли их на шинелях в военную часть. Многие просили своих спасительниц избавить их от мучения одним точным выстрелом. А девчонки, глотая слезы и стараясь не останавливаться взглядом на оторванных руках и ногах, уговаривали их потерпеть, не сдаваться.

Уговаривать Аннушке пришлось и тех, кто не хотел помогать своей стране сражаться с врагом.

– У нас было много хуторов, где достаточно обособленно жили поляки, румыны, чехи, – вспоминает участница войны. – Некоторые из них убегали с фронта, а нас, девчат, отправляли на их поиски. Мы приходили на хутор, видели, что у так называемого диверсанта семеро по лавкам и всех кормить нужно. Но все равно убеждали их, объясняли, что без их помощи нам не справиться. В основном все возвращались в строй.

На фронте Анечка встретила своего будущего мужа. Он был командиром их батальона и поначалу очень не понравился девушке. Подружки, видя, как Нюша ворчит, завидев комбата, все шутили: «Смотри, влюбишься еще». Так и вышло, когда статный Василий начал ухаживать за красивой и бойкой медсестрой… В 1944 году беременную Аню отправили с фронта, выделили квартиру в Ораниенбауме, куда при первой возможности приезжал новоиспеченный муж.

День Победы Анна встречала с крохотной дочкой. Специально ездила в Ленинград, чтобы поприветствовать колонну солдат. Спустя несколько лет Савочкины переехали на родину Василия, в Зыряновский район Восточного Казахстана. Здесь в Ленинске его ждали родители.
– Мы с мужем прожили хорошую жизнь, – говорит Анна Михайловна. – Ругаться и выяснять отношения нам даже не приходило в голову. Мы вырастили троих детей. Василий работал в райкоме инструктором, а я – в госстрахе. Муж про войну не любил вспоминать, смотрел только вперед. Сегодня его уже нет со мной, как нет и двух детей. Но есть дочка, любимые внуки и правнуки, моя радость и гордость. Какое счастье, что у них совсем другая жизнь.

Зыряновский район