Иду на грозу, или Экстремальный вояж с крылатыми огнеборцами

Крылатые огнеборцы, как иногда называют десантников «Казавиалесоохраны» – представителей мужественной и весьма опасной профессии, – безусловно, заслуживают общественного пиетета. Весь пожароопасный сезон, от и до, они грудью стоят на страже леса, защищая от огненной стихии одно из самых ценных богатств, дарованных природой, жизненно необходимое для существования рода человеческого. Поэтому непростая работа тех, кто посвятил себя благородной профессии защитников дикой природы от пожаров, всегда находится под пристальным вниманием.

Вот и вступила в свои права осень – любимейшая пора поэтов, время подведения итогов у тружеников колосящихся нив и неуёмных дачников. Отгорели, ушли в небытие жаркие денёчки лета. И самые знойные и пожароопасные из них пришлись на июль. Об этом жителей Восточного Казахстана почти ежедневно извещала в SMS-сообщениях информслужба МЧС, рекомендуя быть предельно осторожными с огнём, особенно находясь в лесу.

К ИСТОРИИ ВОПРОСА

Начать рассказ о крылатых борцах с лесными пожарами будет резонно с некоторых малоизвестных фактов. Предваряя их, начну с ряда важных цифр.

Итак, на одной девятой суши Евразийского континента, которую занимает Казахстан, суммарная площадь земель лесного фонда составляет 30 млн гектаров. Это 11% территории республики, что довольно немало.

К сожалению, ранее, до середины прошлого века, отношение к зелёному богатству в силу его изобилия оставляло желать лучшего. Оно было чисто потребительским: «лес рубят – щепки летят». При обнаружении возгораний действовал в основном безотказный принцип на все случаи жизни – авось, обойдётся. И те нередко возникавшие очаги лесных пожаров – большей частью в грозу, хотя иногда и по вине человека, – особенно когда они случались в труднодоступных местах гористой местности, выявлялись и тушились спонтанно, от случая к случаю, и большей частью лесниками с привлечением добровольцев из близлежащих поселений. Предназначенной для этих целей специализированной службы тогда не было и в помине.

Полномасштабная охрана лесов с применением авиации и десантников в Республике Казахстан появилась лишь в 1948 году. При создании специализированных подразделений наибольшее внимание было уделено восточной части Казахстана, в которой сконцентрировано 44% эксплуатационного запаса всей древесины республики и около 70% её промышленной составляющей. Примерно на третьей части территории ВКО, покрытой смешанными лесами, произрастают в основном такие породы, как осина и берёза, пихта, лиственница, ель, а в высокогорье и наиболее ценная из них – кедр сибирский. Площадь особо охраняемых природных резерватов составляет 1 544,76 тыс. га.

Надо отметить, что становление уникального государственного предприятия проходило не совсем гладко. Так, в 1962 году затраты на авиационную охрану лесов составили всего 52 тысячи рублей. Только через два года, когда авиапатрулирование охватило площадь в 4,8 млн гектаров, финансирование значительно возросло.

В начале семидесятых годов охрана лесов посредством авиации проводилась в основном в таёжных массивах, как наиболее ценных и пожароопасных, уже силами одиннадцати авиаотделений, оснащённых восемью вертолётами Ми-1, одним Ми-2 и двумя арендованными у сибиряков самолётами Ан-2, на площади 5,2 млн га. Однако созданный в 1972 году казахстанский авиарайон – филиал западносибирской авиабазы – не в полной мере отвечал новым требованиям и задачам. Поэтому спустя шесть лет было решено создать отдельную специализированную службу – казахстанскую базу авиационной охраны лесов («Казавиалесоохрана»), которая в довольно короткие сроки смогла достичь высокопрофессионального уровня. Организованность авиапожарной службы республики, её мобильность и умение вести борьбу с огненной стихией в самых сложных условиях были неоднократно продемонстрированы в периоды вспышек массовых лесных пожаров в Алматинской и Талдыкорганской областях, и особенно при тушении крупнейшего таёжного пожара в заповеднике на приграничной территории Рудного Алтая.
Но, как известно, нет ничего вечного под луной. После распада СССР, в период смены государственных приоритетов, связанных с переходом республики на рыночную экономику, финансирование лесоавиационных работ сократилось в восемь раз. В связи с этим время облётов сократилось до полутора-двух тысяч часов в год. И лишь только с 2003 года их частота стала восстанавливаться и дошла до девяти тысяч часов.

Продолжая эксплуатацию имеющихся в авиакомпаниях вертолётов Ми-2, Ми-8, Ми-171, «Казавиалесоохрана» стала постепенно переходить на использование других типов летательных аппаратов, зарубежного производства.

К сожалению, в период приватизации большая часть авиатехники оказалась в руках частников, для которых участие в охране лесного богатства регламентируется основным законом бизнеса: выгодно – невыгодно.

Последствия такого подхода не заставили себя ждать: взять хотя бы таёжный пожар под Риддером, когда, вопреки договорённости, из сопредельных областей на помощь не прилетели два вертолёта. Много вопросов возникло и по недавнему масштабному возгоранию реликтового ленточного бора, повлёкшему за собой человеческие жертвы. Их задал поимённо ответственным лицам природоохранного ведомства Президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев.

МОЛНИЕНОСНЫЕ УГРОЗЫ

Огромный регион на востоке Казахстана с территорией, равной средней европейской стране, обоснованно считается одним из наиболее грозоопасных в нашей республике.

Кряжистые вековые кедры, взметнувшиеся к небу свечи лиственниц и пихт, облюбовавших горные склоны и плато, открытые для лучей нещадно палящего солнца, становятся лёгкой добычей огненной стихии. Пожары здесь возникают с пугающим постоянством.

Прошедшее лето особенно изобиловало штормовыми предупреждениями областной службы ДЧС. Вполне вероятно, что в эти самые минуты на тревожный пульт «Авиалесоохраны» поступает сообщение о мощном грозовом фронте, возникшем в одном из труднодоступных мест области.
И это сообщение для спасателей является своего рода сигналом SOS, после которого нельзя терять ни минуты.

Однажды мне довелось быть сторонним наблюдателем, точнее, соучастником одной экстремальной ситуации, в которой оказались экипаж винтокрылого транспорта и лётчик-наблюдатель, командир Восточно-Казахстанского авиазвена Андрей Коншу. Оказался я в ненужное время и в ненужном месте, можно сказать, волею судеб. Так случилось, что до меня дошла информация о ближайшем облёте проблемных территорий, причём по маршруту, пролегающему по местам, где мной было снято несколько кинолент. И тут подворачивается такая возможность! Я вышел на командира крылатого судна и уговорил его взять меня на борт.

И вот по команде «от винта!» наш раскрасавец-гелиокоптер (после случившихся позже перипетий он больше смахивал на Ноев ковчег) взмывает в бездонную синеву неба, лишь слегка подёрнутого перистыми облаками. Погода стояла, что называется, вёдро. Внизу ласкала взор изумрудная зелень нескончаемых таёжных массивов, местами опоясанных голубыми лентами рек и речушек. Всё шло в штатном режиме. Очагов возгораний после недавней грозы обнаружено не было. На подлёте к озеру Маркаколь у меня ёкнуло сердце: вот они, места моей киношной молодости! Глаз резанули чёрные проплешины с одинокими свечами обугленных стволов лиственниц – безмолвные свидетели мощнейшего пожара, произошедшего лет этак сорок назад.

РАДИ НЕСКОЛЬКИХ КАДРОВ

Дорога, как известно, полна неожиданностей! Вот и мне кочевая жизнь телехроникёра преподнесла очередной сюрприз: однажды я стал свидетелем того, как зарождался приснопамятный огненный «апокалипсис» в далёких семидесятых на Южном Алтае.

Выполняя очередное задание новостной редакции Усть-Каменогорского телевидения, я с большим трудом, в основном на перекладных, добрался до высокогорного чабанского джайляу, расположенного неподалеку от озера Маркаколь. Ну, и решил немного передохнуть. Тут-то и началось это, с позволения сказать, шоу. Погода в горах неустойчива. Буквально в считанные минуты горизонт затянуло тучами. Потемнело. Дело явно шло к грозе…

Так и случилось. Где-то в отдалении громыхнуло. Небо прорезали зигзаги молний – целый залп. Одна из них прицельно ударила в верхушку высохшей лиственницы. Вспыхнуло пламя, которое перекинулось на соседние деревья, а затем сильный верховой ветер погнал его в сторону близлежащего села. Мне стало не по себе при виде того, как этот огнедышащий драконище, вырвавшись на свободу, мгновенно превращает в пепел всё, что попадается на его пути. Казалось, ещё немного, и на месте жилищ останутся лишь сиротливо торчащие печные трубы.

Но вмешалось провидение. Ветер вдруг изменил направление, а вскоре подоспели и спасатели. Я же, оправившись от шока, срочно расчехлил свой верный «Конвас». Убойные кинокадры буйства огненной стихии и самоотверженная работа авиадесантников, усмирявших языки обезумевшего пламени, которые довелось тогда снять, вошли затем в мою кинодилогию «Старик и озеро».

МЕЖДУ СЦИЛЛОЙ И ХАРИБДОЙ

Так вот, возвращаясь к истории о летучем турне по знаковым местам моей творческой юности. Всё шло как по маслу. Контрольный облёт проблемных территорий близился к завершению, и лётчик-наблюдатель попросил пилота приземлиться на вертолётную площадку санатория «Рахмановские ключи», чтобы проверить в местном лесничестве состояние средств пожарной безопасности, а также боеготовность его штатных сотрудников.

А дальше случилось непредвиденное. Всё пошло наперекосяк, и нам пришлось участвовать – и не только в качестве статистов – в настоящем триллере-ужастике.

Погода в высокогорье, как я уже говорил, труднопредсказуема и коварна. Непонятно откуда, словно чёрт из табакерки, на ещё минуту назад чистом небосводе возникли клубы серых туч, которые ветер погнал прямо к нам. Небо полыхнуло огнём. То здесь, то там в заломах сухостоя начали возникать тлеющие огоньки, вспыхивать факелы. Этакий праздничный, в кавычках, фейерверк. В общем, очередной виток, повтор в моей биографии – дежа вю, да и только! Но, как и тогда, много лет назад, обошлось. Бог и в этот раз миловал. Небесные хляби разверзлись и пролился спасительный ливень.

Когда всё успокоилось, и диспетчер авиатаможни дал добро на вылет, наше транспортное средство тут же взмыло к небесам. Экипаж под командованием Андрея Коншу продолжил исполнять свой служебный долг. И, кстати, своевременно: во время следования по маршруту на одном из склонов, в нише под каменным козырьком, летнаб, вооружённый мощной оптикой, обнаружил подозрительный огонёк и тут же по рации сообщил об этом в лесничество.

Стихия, разыгравшаяся не на шутку, оставила после себя множество «сюрпризов» в виде воздушных ям и ухабов. Крохотный Ми-2 бросало по ним из стороны в сторону словно щепку. Нашему довольно опытному кормчему пришлось нелегко. С большим трудом он выискивал в этой кутерьме лазейки в обход грозового фронта.

Добирались мы долго, выискивая окольные пути. Горючее было на исходе, и пилот с тревогой поглядывал на стрелку уровня, неумолимо приближающуюся к красной черте. Но снова обошлось! И топлива хватило, и молнией не ударило.

ИЗ ОГНЯ ДА В ПОЛЫМЯ

Однако расслабились мы рановато. Причуды непредсказуемой природы, у которой, как известно, «нет плохой погоды», заставили нас в связи с ухудшающейся лётной обстановкой и наступающими сумерками приземлиться в Самарском лесхозе, не дотянув буквально какую-то сотню километров до Усть-Каменогорска. Пришлось перекантоваться ночь в малюсенькой служебной каморке без элементарных удобств. Бывает! В тесноте, да не в обиде.

Я полюбопытствовал у командира Коншу, часто ли случаются в его лётной практике подобные ЧП.
«Да разве ж это чрезвычайка! Вот однажды… – и он поведал о случае, который мог закончиться трагически. – Тушили пожар в труднодоступном скалистом каньоне. Десантироваться ребятам пришлось с помощью спускового спецустройства. Во время завершения этой рискованной операции пилот сообщил, что температура двигателей на пределе. Жара в этот день стояла под сорок, и «вертушка» могла в любой момент рухнуть, а тут ещё висит на тросе человек в двадцати метрах от земли. Но – повезло! Беда обошла стороной. Вмешались, думаю, высшие силы. Хотя, как говорят в народе, на бога надейся, да сам не плошай. Невольным пострадавшим оказался настоящий профи. Быстренько сориентировавшись, он мгновенно скользнул по тросу вниз, на передовую, в строй со своими сослуживцами. Попал, что называется, из огня да в полымя. Остудив слегка двигатель, мы продолжили до самых сумерек усмирять разбушевавшуюся стихию высшей категории трудности. Такие вот в моей команде добры молодцы. Добавлю, что в подобной обстановке – нередко на грани фола, с большим риском не только для здоровья, но и для жизни – приходится работать не только моим десантникам, но и нашим незаменимым помощникам – лётным экипажам вертолётов».

Я поинтересовался об имеющихся на сегодня проблемных местах для авиазвена: обеспечение техникой, «социалка» и тому подобное. Он отмахнулся (бойцу, тем более в ранге командира, жаловаться не положено), сказав: «Над этим работаем!» И ушёл в себя.

Спать не хотелось, и я призадумался…. Нет, не о вечном, о сугубо личном. Здорово всё-таки, что я оказался в подобной ситуации и на себе испытал то, с чем огнеборцам приходится сталкиваться едва ли не каждый день. Ну, а для меня этот экстремальный вояж стал очередным преодолением.

«ДЕЛА ЧТО НАДО»

Это неординарное и даже знаковое событие, оставившее глубокий след в моей памяти, произошло несколько лет назад. Готовя нынешний материал, я созвонился с Андреем Коншу и поинтересовался, каково на сегодняшний день состояние дел в его боевой дружине.
«Дела что надо! – с оптимизмом ответил Андрей. – Вот не зря говорят, что нет худа без добра. После ряда крупных пожаров, особенно последнего, самого масштабного, в реликтовом боре под Семеем, когда всей нашей команде пришлось несладко, всё в корне изменилось, и все прежние претензии в основном отпали».

О том, что сотрудники лесхозов, как и десантники, получают очень скромные зарплаты, в стране начали активно говорить после крупного пожара в сосновом бору в области Абай. Тогда стихия унесла жизни 14 сотрудников ГЛПР «Семей орманы». После трагедии СМИ стали поднимать вопросы недооснащения лесхозов и нехватки работников из-за недостаточного финансирования. И сегодня, согласно проекту областного бюджета на 2024–2026 годы, в ВКО на эти цели планируют выделить 73,2 миллиона тенге, как сообщается в официальном пресс-релизе МИО.

Об этом рассказал мне Андрей Коншу, но я всё равно от него не отставал: «Ну, какие-то мелочи производственно-личного плана всё-таки имеются же? Объём-то работы – будь здоров! Целых три лесистых области приходится контролировать».

«Единственное моё пожелание, – ответил командир Восточно-Казахстанского авиазвена, – хотелось бы возобновления совместных трансграничных пожарно-тактических учений на сопредельных территориях с участием российских коллег из Алтайского края. Ведь пожары, как известно, не имеют границ и не знают пощады. Да и вообще, проведение учений имеет, помимо прочего, соревновательный характер, способствует поднятию собственного престижа, дисциплинирует и, что крайне важно, способствует совершенствованию профессиональных навыков, отработке бойцовских качеств ребят».

МЯГКОЙ ПОСАДКИ!

Трудно подсчитать экономические потери, которые пожары ежегодно наносят экономике. А сколько забирают человеческих жизней! Достойны всяческих похвал те, кто избрал своей профессией защиту леса и его обитателей от пожара, хотя нередко бывает и так, что им приходится защищать от огня и наши жилища, и нас самих.

Завершая своё повествование, хочется пожелать крылатым бойцам Восточного авиационного звена ясного неба, чтобы в повседневных работе и быту было поменьше экстрима. И при любых, казалось бы, безвыходных ситуациях, в непредвиденных критических обстоятельствах желаем вам, летучие огнеборцы, наимягчайшей посадки!

Анатолий Лаптев, заслуженный деятель искусств РК