«Гордиев узел», завязанный Предком
Если полистать анкетные данные, заполненные лет 70-80 назад, а то и в более поздние сроки, можно было бы подумать, что чуть ли не весь наш народ вышел из угнетенных слоев общества: беднячества и батрачества. Сегодня понятно каждому, что само время вынуждало тогда людей внести «коррективы» в свою родословную.
Теперь время другое. Стало безопасно говорить открыто, кто кем был в прошлом. Для кого-то и престижно записывать себя в наследники былых ханов, батыров, биев, которые своими деяниями оставили яркий след в отечест-венной истории. Конечно, нельзя не считаться с тем, что прошли века, когда для того, чтобы выжить, не быть раздавленным, требовались народу, обитающему в Степи, и мудрые правители, и справедливые бии, и отважные воины.
Несмотря на череду политических, социальных, демографических катастроф, сменяющих друг друга, в Степи сохранились, к счастью, потомки этих славных людей, духовные наследники. Об этом говорит обилие публикаций и книг, посвященных славным предкам, а то и родословным корням и генеалогическим ветвям.
Читая их, хочется узнать, какими были люди ушедших времен в обычной жизни? Чем, кроме сражений, мудрых изречений и сложных разбирательств, запомнились в родовой памяти?
Нет сомнений, что «покопавшись» в ней, можно было бы найти немало увлекательного и неожиданного для себя.
В подтверждение этой мысли расскажу о своем предке в седьмом колене, имя которого дало название нашему роду. Назову его просто Предок.
Нередко бывало так, что в наши детско-подростковые годы имя Предка вызывало у кого-то загадочную улыбку, у другого – непонятные намеки. Мы, его прямые потомки, носили не очень обидные, но вызывающие внутренний дискомфорт ярлычки, являющиеся производными от имени этого человека.
Вот что в связи с этим заслуживает внимания. Время его жизни приходится, по нашим вычислениям, на далекий восемнадцатый век. Сколько с тех пор прошло времени, сколько сменилось поколений, а вот какие-то дела или поступки, совершенные им и не вписывающиеся в общепринятые рамки, не стерлись до сих пор из народной памяти. Они как бы перешли ко всему роду, стали вроде некой метки или знаком, по которым узнавали нас, отличали от других.
Много позже, когда я повзрослел и мог уже говорить со старшими почти на равных, даже на иные деликатные темы, один из наших дальних родственников, наедине, чуть ли не шепотом, как о великой тайне рассказал, чем заслужил наш Предок такое отношение сородичей к себе, счастливо пережившее столетия.
Впрочем, о некоторых вещах, например, о том, что Предок был самым младшим из пятерых родных братьев и считался хранителем очага, я знал и сам. Был также в курсе, что такое положение по обычаю у казахов дает ему определенные привилегии. Например, находясь под опекой старших братьев, он менее обременен житейскими заботами, свободы у него больше, спроса с него – меньше.
Такая свобода и привилегии были предоставлены и Предку. И он не преминул ими воспользоваться. Первый раз, пока старшие братья занимались обычными для них делами: бились-рубились с врагом, правили родом, решали спорные межродовые и межплеменные дела, он из стана джунгар, с которыми воевал наш народ, выкрал девушку, взял ее в качестве второй жены.
От нее, кстати, пошла в роду калмыцкая кровь, густо замешанная шаманским духом. При упоминании тех, кому она дала жизнь, будто и сегодня гремит бубен, звенят колокольчики, тревожно звучат заклинания в местах, где обитали шаманы – Емил-баксы, Тоя-баксы, Жексен-баксы. Об их чародействах дошли до нас предания, одно фантастичнее другого.
Но это еще ничего. Впрямь в ступор ввел Предок соплеменников после того, как покинул этот мир самый старший из братьев, чье имя в определенных кругах и сегодня произносят с благоговением. Предок перенес юрту молодой вдовы брата, поставил рядом со своей. Главы рода, поразмыслив о причине такого странного поступка, шлют к нему гонца узнать, что это значит?
– Я взял ее в жены на правах аменгерства, – отвечает тот. (На латинском – левират, у многих народов прошлого право ближайшего родственника жениться на вдове покойного брата).
Не удовлетворенные ответом, главы отправляют гонца напомнить ему, что у него есть и другие братья, наделенные таким же правом. И против этого мудрый Предок приводит довод: по обычаям, вдова имеет право выбора между братьями. И она не пойдет ни за кого кроме него, так что, мол, все в рамках шариата и общепринятых норм; не надо беспокоиться.
Главы рода теперь выставили последний, на их взгляд, самый веский аргумент, сославшись на то, что у вдовы не прошел год траура. Судьба женщины должна решаться только после этого срока. Но у Предка и на это готов ответ. Дескать, и через год, и через десять лет человек, покинувший этот мир, не вернется. Что касается вдовы, если она уже выбрала его, то какое же тогда имеет значение, когда будут соединены их судьбы – сейчас или позже?
Нечем крыть мудрым главам рода. Не могут придумать ничего, кроме как известить об этом «гордиевом узле» одного из братьев, находившегося в походе. Это был не кто иной, как известный в отечественной истории ближайший соратник Кабанбая батыра.
Ответ грозного человека был кратким и устрашающим: «Сейчас находимся в ожидании большого сражения, – ответил он. – Как оно пройдет, приеду и убью его своими руками!».
Батыр на то и батыр, что зря не скажет, а если сказал, то выполнит. Силой его не остановишь, в гневе твои уговоры до него просто не дойдут. Что делать, как предотвратить надвигающуюся беду?
Не остается ничего, кроме как еще раз послать гонца к Предку. «Пусть будет по-вашему, никто вас не разлучит, – уговаривают его родичи. – Но на время, пока Батыр (назовем его так) не успокоится, верни-ка вдову в свой прежний дом».
– И не подумаю! – упрямится тот. – Не Батыр дал мне жизнь, а Аллах, и только он отнимет ее, когда захочет. Я пообещал женщине, что не расстанусь с ней до последнего дыхания. Нарушить обет не могу!
Пока шли эти переговоры, дошла до аулов весть, что едет Батыр. Едет в совершенном одиночестве, даже оруженосца со стремянным с собой не взял. В колчане – единственная стрела, предназначенная для Предка. Никуда не заезжает, нигде не останавливается. В пути избегает встреч и разговоров с кем бы то ни было, чтобы не расплескать свой гнев, пока не осуществит то, на что настроился. Тут уже и у «начальников» рода головы пошли кругом. Через гонца они умоляют Предка, мол, покинул бы ты аул хотя бы на время, пока мы растрясем проклятую эту ситуацию, а то, похоже, дело без крови не обойдется.
Но стоит упрямец на своем: «Бежать и скрываться ни от кого не собираюсь, – отвечает он главам рода. – Если срок моей жизни уже отмерен Всевышним, то пусть так и будет. А если нет, будь мой брат хоть трижды батыром, ничего со мной не может случиться».
Тем временем всезнающий степной «узынкулак» раз за разом дает информацию, в каком месте едет Батыр, в какой день и какой час должен быть на той или иной точке. Тут, когда казалось, что близок и неминуем час кровавой расправы, подает голос старшая жена Предка, она же – наша Праматерь. Женщина шлет своего гонца к главам рода с просьбой разрешить ей попытаться найти выход из ситуации.
Ну как не ухватиться за эту соломинку? «Да помилует тебя Аллах, одарит счастьем выше головы!» – благословляют те.
И вот в сопровождении группы девушек и парней из родственного круга выезжает она навстречу грозному деверю. Как только, поднявшись на сопку, завидела она всадника, тут же начала совершать обряд приветствия – «салем».
Тут я должен заметить, что изящество и красота этого обряда в исполнении молодых женщин просто неописуемы. Помнится, когда четверть века назад со сцены Дворца Республики в Алматы поэтесса Егеухан из Монголии так потрясающе поприветствовала аудиторию, зал сначала ахнул в изумлении, через миг от восторга чуть не взорвал Дворец…
Батыр издали увидел одинокую женщину на сопке, с изящными приветствиями обращающуюся к нему. Решил узнать, человек это или джинн; что делает в такое время в таком безлюдном месте? Завернул коня. Приблизившись и узнав, что это старшая жена младшего брата, того, кого он ехал покарать, и что она выехала навстречу к нему с единственной просьбой, поблагодарил ее за «салем», высказал самые добрые пожелания. Затем спросил о том, чего она просит, заранее пообещав исполнить желание.
Женщина, застывшая в завершающем восхитительном положении приветствия, высказала свою просьбу: «Прошу сохранить для меня жизнь безрассудного вашего брата».
– Пусть будет по-твоему, – произнес человек, вся жизнь которого прошла в суровых условиях походов, сражений, достал лук, натянул тетиву, всадил стрелу, для родного брата предназначенную, в щель между скалами…
Что еще можно добавить к этой то ли были, то ли легенде? Разве то, что от трех своих жен у моего предка появились шестеро сыновей, потомки которых ныне составляют шесть отдельных родов. А своеобразные, для нас и вовсе экзотичные поступки героев этого рассказа – прославленного в легендах, поэмах современников и трудах нынешних авторов Батыра, незадачливого Предка, мудрой моей Праматери до сих пор вводят в глубокие раздумья.
