Экспонат имеет прикладное значение

С некоторых пор мы задались простым вопросом: «Что нас привлекает в местных музеях?» Экспонаты и объекты. Не грубая подделка, а самый что ни есть оригинал. Один в один. По форме и содержанию. Не теряющий прикладного значения. Так сказать, эксплуатационных характеристик и потребительских свойств. Как в былые годы, так и сейчас.

В этнодеревне Усть-Каменогорска люди непременно проходят мимо занятного дома. Вернее, целой усадьбы. Построена изба из круглых бревен. Почти в два этажа. Это сейчас в диковинку. Прежде такое было в порядке вещей. Впрочем, как и балкон типа круговой террасы вокруг дома. Подобное строится редко. В единичном количестве. Ни дать ни взять – получается эксклюзив. Чего вы хотели? Потому объект теперь находится здесь. Непростительно его не сохранить. Для современников и потомков. Другой вопрос – откуда он взялся? Вернее, откуда его привезли? Здесь у нас имеется своя версия. Она недалека от истины.

В одной из книг, 1930-х годов издания, напечатана фотография и схема известного дома. Сомневаться ничуть не приходится. Это он! Авторы писали, что дом находился в деревне Печи (с. Барлык, Катон-Карагайский район). Да и упоминали реальную фамилию его владельца. Усадьба и дом выполняли свое узкоутилитарное предназначение. Не для забавы и потехи, а для проживания и иных земных целей. И все-таки не удержаться от восхищения при виде него. Настоящий памятник деревянного зодчества. Можно лишь гадать, уцелел бы подобный шедевр или нет, если бы до сей поры стоял на прежнем месте? Хотя в далеком селе и сегодня есть старинные дома. Однако их немного. Раз-два и обчелся. В неизменном виде почти не сохранились. За редким исключением.

Между тем они также служат своим хозяевам. Морально и физически не устарели вконец. Значимость деревянного дома подтверждена временем. Подобное жилище является идеальным. Как в летний зной, так и в зимнюю стужу. Нет более натурального и экологичного материала, чем дерево. Да и цена на него с годами круто меняется. Из-за разных причин. Мораториев на рубку, заповедного статуса. Также из-за отдаленности делян, плохих дорог, крутых склонов. Хоть из-за моря его завози. Из других соседних стран. Но альтернатива у древесины здесь едва ли когда появится.

У музейного объекта и сейчас состояние – хоть куда. Затопив печь, закрыв землей завалинки, можно зиму в нем спокойно пережить. Шедевр зодчества, памятник старины, реальный и надежный кров, крыша над головой. Не муляж, а действующий образец. Два в одном. Спасибо за то, что он еще есть сегодня! Признательность тем, кто его уберег до наших дней. Радует всех земляков и гостей.

Если что-то невозможно коллекционировать, так это мосты. Им незачем выставляться в музеях.

Самые большие деревянные мосты прежде имелись в Катон-Карагайском районе. Один из них служил человеку на реке Белой (село и реку теперь называют Аксу). Другой был наведен через реку Бухтарму у села Печи. С высокой горы она напоминала узкую ленту. По ней сновало туда и обратно все живое вокруг. При ледоходе и заторах мост, словно тетива громадного лука, натягивался до предела. И разве что не звенел. Оборвись он ненароком, прервался бы тогда размеренный ход жизни. Будто та живая нить, что связывала два берега, внезапно лопнула посередине.

Сейчас в Барлыке и Аксу стоят бетонные мосты. Им не страшны ледоходы, ледоставы. Прослужат они больше. Однако нет в них того очарования и некой живой души.

Кое-где сохранились фрагменты мостов из дерева в верхнем течении Бухтармы. Цельное же восприятие таких шедевров деревянного зодчества остается от фотографии прежней переправы у села Жана Ульго. Она попала в наши руки совершенно случайно. Хотя подобное фото ищет кто-то и не может найти. Как мы – снимки мостов у сел Печи и Аксу. В идеале, могли бы сделать равноценный обмен.

Описывать словами сложно. Все равно, что пытаться воздействие мелодии передать устной речью. Здесь также есть музыка, застывшая в мостовом сооружении из дерева. Памятник плотницкому искусству талантливых предков. При нагрузке конструкция вибрировала, изгибалась в такт движению транспорта, словно живая. Тут понятно, почему физики дают полезный совет. Колонны людей и солдат не должны идти в ногу по мосту. Строевым шагом. Иначе возникнет резонанс. Мост может просто разрушиться.

Группа «Машина времени» когда-то записала альбом под названием «Реки и мосты». В нем есть такие строки: «Реки разделяют нас. Мосты помогают нам соединиться».

Как обидно, что нельзя создать коллекцию из мостов.

В той самой книге о селе Печи есть немало ценных фактов. К примеру, хозяин упомянутого дома разводил во дворе диких маралов. Как и другую домашнюю живность. Так поступали многие. Нескольких голов вполне хватало для получения пантов. Затем для их консервации, продажи в Китай. Безбедной жизни. Описывается случай, когда во время гона один рогач вырвался на волю. Бегал по улицам, переплыл через Бухтарму. Мчался на трубный зов вольных маралов из леса. Вернулся потом обратно. На домашние харчи? Вот и пойми повадки свое-нравного витязя тайги.

Марала и оленя теперь называют брендами региона. Два года назад Восточный Казахстан впервые принимал участников VII Международного форума мараловодов. В большой юрте посередине этнодеревни за одним столом собрались энтузиасты экзотической отрасли со всего мира.

Хозяева развернули музейные выставки по отраслям мараловодства и пчеловодства. История и традиции очень впечатлили гостей. Один заокеанский специалист сказал с чувством: «Это лучшее из того, что я прежде видел!»

В форуме участвуют маститые мараловоды со стажем и новички. Из села Жазаба (Язовая) Катон-Карагайского района приехал опытный бригадир Борис Калибасов. Из Курчумского района добирался сюда его коллега и друг. Какой же форум без участия уроженцев Беловодья Асана Джуасова и кандидата наук Абдрахмана Байгазанова?

В условиях снижения цен на пантовое сырье легче тем, кто освоил глубокую переработку, выпуск готовых к применению препаратов для лечения и профилактики.

В прошлом году впервые в истории региона освоена технология искусственного осеменения нескольких маток. Большой энтузиаст, ученый и практик Нурлан Токтаров установил партнерские связи с коллегами из Китая. Если их предки издревле закупали сырье на нашей территории, то теперь они сами внедрили интенсивные технологии. У них главное – не число маралов, а их продуктивность и качество пантового сырья и другой побочной продукции отрасли.

Восточный Казахстан без натяжки называют родиной пчеловодства. Фестивали меда стали традицией. Собирают для обмена опытом коллег со всех уголков большой Земли. Марксизм утверждал, что самый плохой архитектор лучше хорошей пчелы. Прежде чем строить дом, он создает его у себя в голове. Пчелы работают вслепую, по инстинкту. Но каков у них результат! Такие линии, ровные грани не по зубам человеку. Задача под силу графическим автоматам.
На фестивале меда назывался оптимальный угол в пчелиных сотах. Он высчитан научным путем. Между тем пчелы их все равно строят по-своему, по наитию. Хуже от того пока не становится. Выходит, что природа не глупее?

Музейные экспонаты, относящиеся к пчеловодству, не являются подделкой. Они из реального быта. Часть из них до сих пор применяется на пасеках. Настолько все это близко к жизни. Еще не время их списывать со счетов. Или отправлять в утиль, на свалку истории. Анахронизмом тут вовсе не пахнет. Практическое значение и культурный код, тесно взаимосвязанные между собой, напоминают чем-то танец пчелы. Замысловатый, кружащийся, связующий век один с последующими столетиями, сегодняшним днем.

Музейный комплекс на левом берегу Иртыша в Усть-Каменогорске превращается в центр притяжения разных этносов и культур. Своеобразную машину времени. В ней совершаешь путешествие в глубь истории и возвращаешься обратно, в наши дни. Ибо без знания прошлого не будет настоящего. А экспонаты имеют прикладное значение.