Битте-дритте, фрау-мадам!

Немцы, уехавшие в Германию, мечтают снова увидеть родной Казахстан

Хорошо проверенная мудрость: «Хорошо там, где нас нет» – срабатывает не везде и не всегда. Это связано не только с уровнем образования и умением приживаться на чужбине. Все проблемы кроются в голове. Именно там «зарыты» менталитет, привычки, образ поведения.

Так вот, возвращаясь к мысли о слепой вере многих переселенцев, мол, «я такой умный, нигде не пропаду», можно утверждать: кто-то и в самом деле не пропадает, но немало примеров и обратного порядка. Всегда печально видеть невостребованных на «новой родине» специалистов, которые были нужны своей прежней стране. Мне приходилось встречаться в Германии с отличным доктором из Семея, который вынужден на немецкой земле работать при больничном морге санитаром. Есть и знакомый журналист, бывший мой однокурсник, которому пришлось навсегда забыть свою основную профессию ради зарабатывания куска хлеба для семьи. И вот новые встречи, новые беседы, случившиеся нынешней осенью…

Начну с бывшей жительницы села Камышинки Шемонаихинского района Эльзы Зильберг (фамилии здесь и далее, по просьбе собеседников, изменены). Эльза уже 17 лет живет в небольшом селении близ Мюльдорфа. Она совсем не похожа на тех немецких фрау, которых немало на улицах Баварии. Юбка, блузка, сверху теплая вязаная кофта, на седых волосах по-русски повязанная косынка. Ни дать, ни взять – наша родимая баба Лиза. Она устало опускается на сидение возле меня в аэропорту Пулково в Санкт-Петербурге и узнав, что я из Восточного Казахстана и тоже лечу в Мюнхен, радуется этой мимолетной встрече. Первое, что сказала: «Уезжаю из родных мест с болью в сердце».

Нет, не залечили годы эмиграции ее неизбывной тоски по оставленной в ВКО маленькой Камышинке. «В Баварии мой удел – уборка в богатых домах, – с горечью замечает женщина. – Стоит хозяйка на балконе, курит, а прибраться в хате не может. Зато потом проверяет, не пропустила ли я где хоть маленькую пылинку…». В моей попутчице прямо криком кричит воспитанный с детства постулат: «Мы – не рабы, рабы – не мы!». Но там, в Германии, живут по иным правилам: ты работаешь – я плачу, я работаю – ты платишь. Иных отношений нет.

Эльза говорит, что купить свой дом ей не по карману. Сейчас она даже рада, что не ввязалась «сдуру» в авантюру по приобретению собственности, как это сделали, например, ее молодые соседи. Они взяли большой кредит, чтобы построить дом. Многое делали своими руками. Но однажды глава семьи попал под сокращение. И скоро банк конфисковал все, что уже было куплено и построено. Фрау Эльза вытирает платочком глаза: «Тяжело там живется нашим…».

Известно, что в Германию из Казахстана переселилась масса людей. Но далеко не все нашли на своей исторической родине то, что искали.

– Мне тоже поначалу приходилось и полы мыть в чужих домах, и пирожки печь на продажу, – рассказывает свою историю Ольга Блюм. – Так бы, наверное, и продолжалось, если бы не счастливый случай. Однажды нам предложили взять в аренду небольшой кафетерий при магазине…

Надо сказать, что еще в Казахстане Блюмы пробовали заниматься коммерцией. Но все их идеи прогорали, а начавшиеся было сделки заканчивались крахом. «Не знаю, как сейчас, а тогда надо было оформить кучу бумаг, чтобы открыть свое дело, а закрыть – так еще больше, – вспоминает моя собеседница. – Так что мы не сразу решились на аренду кафетерия в Германии».

Но оказалось, что юридическое оформление таких сделок здесь вообще не представляет сложностей. В местной санэпидслужбе за 10 евро Блюмы прослушали лекцию, а в райхаузе (вроде нашего акимата) им в течение 15 минут выдали разрешение на торговлю. Банк через несколько дней предоставил кредит, и скоро дело пошло на лад: Оля и ее муж пекли пирожки с разными начинками, фаршировали блинчики, готовили шашлыки. Приходилось, правда, вставать ни свет ни заря и экономить каждый «рубль». Но сейчас семья Блюмов полностью владеет всем магазином.

Ольга и ее муж Виктор рассказывают, что в течение торгового дня им приходится решать массу задач. Сколько товара заказать, где хранить, как подать его на прилавок, но главное, чего как огня боятся владельцы магазина – не просмотреть сроки годности продуктов. Каждое рабочее утро Ольги начинается с осмотра витрин и холодильников. Уже дня за три до наступления предельного срока годности она перекладывает «пограничные» продукты в специальную витрину. В Германии разрешено реализовать просроченную еду, но… за полцены и при условии безусловной информированности покупателя о том, что он берет специфический товар. «Если я нарушу хоть раз это правило, и об этом узнают в райхаузе, то меня навсегда лишат права заниматься частной торговлей. И ни один банк Германии больше никогда не даст мне кредита на торговые цели», – отвечает на мой вопрос Ольга.

Живет в Мюльдорфе пожилая чета Роттенбергов. Гуля Сергазинова – этническая казашка, бывшая наша землячка, родом из Катон-Карагайского района. Со своим будущим мужем Вольдемаром Роттенбергом она встретилась в КазГУ, где оба заканчивали исторический факультет. На немецкой земле они оказались в 2000 году. Сейчас живут в баварском Мюльдорфе. Их дети давно стали взрослыми, разъехались кто куда. Эта пара за годы миграции
научилась экономить на всем: еде, воде, тепле. Например, каждый месяц Роттенберги приходят в специальный магазин, где бесплатно получают просроченные, но еще съедобные продукты. Старички платят за вход по два евро, а потом только успевают подставлять свои большие сумки на колесиках, куда волонтеры забрасывают брикеты мяса, батоны колбасы, пакеты с овощами, упаковки сыра. Это безадресная социальная помощь тем, кто сам себя считает нищим. Разумеется, супруги Роттенберги вовсе не нищие, поскольку получают социальную помощь – на двоих 2200 евро, достаточно для нормальной жизни. Но Гуля и Вольдемар экономят. «А потом на эти деньги они уезжают летом куда-нибудь на Багамы или в Америку, где живут их дети», – как бы невзначай вставляет реплику Ольга Блюм. Она знает почти всех, кто приехал из ВКО и живет в Мюльдорфе или его окрестностях. Ей, молодой и амбициозной, не понять, как это можно добровольно поставить себя в положение «нищих».

К слову говоря, среди эмигрантов очень распространено это чувство «быть на уровне». Этакий комплекс у приезжих выработался. Ведь коренные немцы не очень-то стремятся к общению с «русскими». Две группы населения Германии держатся обособленно друг от друга. И даже наличие «русских» магазинов, куда приходят за продуктами в основном «наши» немцы, здесь тоже не случайно. Поэтому понятно желание «наших» быстрее выбиться из рядов социально зависимых. Но с другой стороны, в той же Баварии немало приезжих, которые годами могут уклоняться от работы, довольствуясь социальной помощью государства. «Мне предлагают то кусты постригать, то плитку на дорогах ремонтировать, – поделился своими мыслями 40-летний электрик Александр Гец, проживающий сейчас в Нюрнберге. – Зарплата – 1500 евро, а социалка – 1100. Ну и зачем мне тогда работать?».

Юля Скорнягина до того, как оказаться в Нюрнберге, жила в Семее, работала в престижной парикмахерской. После приезда в Баварию, куда она привезла также сына от первого брака и дочь от второго, Юля рассталась и с третьим мужем, «нашим» немцем. Хорошо, что еще успела получить от государства социальную помощь: трехкомнатную квартиру, пособие на себя и детей. Сын ходит в школу, дочка – в детский сад. Дети уже свободно говорят по-немецки, а Юля, несмотря на посещение языковых курсов, по-прежнему не может общаться. И это является сдерживающим фактором для того, чтобы найти работу.

Она прекрасно укладывает волосы, выполняет красивые стрижки, научилась технике наращивания ресниц и ногтей. Однако все это не принимается здесь во внимание. Нужен документ о соответствующем образовании, который «заработан» именно на немецкой земле. Иные дипломы здесь не в счет. Ее резюме, рассылаемые пачками во все стороны, остаются без ответа или заканчиваются предложениями «учиться, предварительно оплатив учебу».

– Это не меньше пяти тысяч евро, да и то, только на прически или на стрижки, все ценится по отдельности, – говорит Юля. – Поэтому на свой страх и риск я, чтобы не потерять квалификацию и немного подзаработать, устраиваю парикмахерскую у себя в квартире.

Ее интерес сходится пока что с интересами потребителей: приехавшие в Германию в шоке от тамошних цен на самые простые стрижки, которые им могут сделать в официальных парикмахерских, поэтому стремятся найти вот таких мастеров, как Юля. Она берет за услуги в три раза дешевле, но всякий раз боится, что о ее незаконной практике узнают в местном муниципалитете.

У каждого по-разному складывались обстоятельства, заставившие бывших наших земляков покинуть родные места и искать за рубежом рай земной. Но далеко не каждый нашел там то, что искал. «Конечно, все зависит от человека: кто-то может пить пиво и смотреть футбол и будет от этого искренне счастлив, – говорит Юля. – Но мне известны семьи, которые, «потоптавшись» здесь лет пять-шесть, возвращаются назад. Думаю, что и мой отъезд не за горами».
Эту мысль повторил едва ли не слово в слово уже давно адаптированный и успешный предприниматель Марк Гирш, лет десять назад приехавший в Германию из Жарминского района:

– Если сравнивать перспективы для развития бизнеса, я уверен, что Казахстан – «непаханное поле» по сравнению с Германией. Исходя из этого, мое мнение в связи с проблемой «уезжать или оставаться», думаю, очевидно. В молодом и зрелом возрасте самореализация очень важна. И людям с предприимчивым складом характера очень сложно в Германии открыть свое дело или создать что-то новое. Поэтому лучше пробовать встать на ноги там, на своей малой родине. Тем более сейчас, когда Казахстан открывает немало перспектив для развития малого и среднего бизнеса.