Хоспис – приют людей,потерявших надежду

Несмотря на то, что слово «хоспис» многим знакомо, не все его воспринимают адекватно. Но для тех, кто доживает здесь свои последние годы, этот дом становится родным очагом.

Первый хоспис в Усть-Каменогорске открылся в 2000 году. Тогда этот факт многие не приветствовали, полагая, что это «влияние Запада», чуждая для нашей морали непонятная «середина» между больницей и домом для престарелых, куда сбагривают немощных стариков их дети. Но со временем все образовалось. Хоспис занял свою нишу в социальном обслуживании людей. И для некоторых семей он стал единственной надеждой, где могут гарантированно присмотреть за больным старым человеком. Ведь далеко не всегда у родных есть возможность нанять для ухода за стариком сиделку либо уволиться с работы и присматривать самому. Хоспис – это выход из положения.

Мы побывали в Усть-Каменогорском хосписе. Он рассчитан на 60 постояльцев. Но количество их постоянно меняется – от сорока до семидесяти. По информации работников ТОО «Хоспис», люди, поступившие по госзаказу, в течение месяца проживают бесплатно. После они переводят на счет предприятия половину своей пенсии – за уход. По госзаказу поступают в основном жители из прилегающих к областному центру районов, а также из Зыряновска, Кокпектинского района, Шемонаихи. Контингент, конечно, разный. Для некоторых пациентов перспектива попасть в хоспис – редкая удача. Ведь до этого до них никому не было дела.

– Случалось, к нам прибывали люди, имеющие еще советские паспорта, – говорит директор хосписа Ерболат Байыров. – При этом выяснялось, что они страдают частичной или полной амнезией (отсутствие памяти). Перво-наперво, мы старались как-то восстановить пробелы в памяти, а когда это удавалось – начинали устанавливать адреса, находить сведения о взрослых детях и так далее. Очень часто, к сожалению, получалось, что у той или иной старушки, забытого всеми старика, оказывалось, есть дети. И вполне успешные. Но состояние и здоровье своих немощных родителей их, чаще всего, мало интересовало.

Возраст, к сожалению, меняет характер не в лучшую сторону. Но это не повод, чтобы избавляться от «докуки» с помощью больниц, интернатов, хосписов. Брошенные старики, словно дети. Они не хотят верить в то, что родные дети о них давно забыли, напротив, взахлеб рассказывают, какие они хорошие, что вот-вот заберут к себе домой… Нет, не приходят. Не звонят. Не забирают. Даже не интересуются состоянием здоровья. А ведь было время, когда эти дети жили, учились, радовались своим юным летам за спиной у заботливых родителей… Увы, все проходит.

Последние годы своей жизни провели в хосписе, например, бывший прокурор, бывший заместитель директора и даже главный инженер одного из промышленных предприятий ВКО. Старшая дочь этого инженера проживает в Москве, младшая обосновалась в Лондоне. Она – подающий надежды музыкант, концертирует, играет на скрипке. Ее супруг, узнав о кончине тестя в хосписе Усть-Каменогорска, равнодушно выслушал сообщение и сказал, что не станет передавать скорбную весть жене. Дескать, перед гастролями по Европе нельзя нарушать ее душевное равновесие.

Слушая такие рассказы, невольно начинаю сомневаться: а все ли мы, нынешнее среднее поколение мам и пап, даем своим детям, обеспечивая их хорошей едой, качественной одеждой, интересным досугом? Не остается ли за фасадом «нормальной» современной жизни, как невостребованный элемент, самое главное – душевная близость, совесть, наконец?

Как вы поняли, работать в хосписе трудно. А служат здесь 25 санитарок и пять медсестер. Это вдвое ниже нормы. Тем не менее, перегрузки, которые постоянно испытывает персонал, никак не сказываются на качестве ухода за больными людьми.

Среди тех, кто работает в хосписе с начала его открытия, заместитель директора по социальным вопросам Бахыт Сабигазина. Она рассказала нам о волонтерах.

Волонтерство – привычное для Запада явление. До нас оно доходит, как говорится, со скрипом. Хотя в таких бескорыстных добровольцах очень нуждаются постояльцы хосписа. «У нас в качестве волонтеров выступают в основном представители духовенства, – говорит Ерболат Байыров. – Ухаживают, утешают, стараются вселить оптимизм. За это им низкий поклон. В настоящее время мы сотрудничаем с хосписами Европы, Америки. – При открытии здешнего хосписа я воспользовался их опытом и рекомендациями. Но быстро понял, что там это одно, а у нас – совсем другое. В Европе, к примеру, иное отношение к подобным учреждениям. Оно психологически иное. Если здесь спонсорская помощь осуществляется, по большей части, под нажимом местной власти, то там – исключительно на добровольной основе. Состоятельные люди из своих средств переводят деньги, считая это своим святым долгом. Правда, тут есть один нюанс, который у нас играет совсем обратную роль. Дело в том, что в развитых странах занимающиеся благотворительностью предприятия, люди на законном основании освобождаются от налогов. Если б у нас ввели подобную систему, возможно, была бы иная картина по добровольческим вкладам.

И все же нельзя не сказать, что есть в области предприниматели, которые постоянно сотрудничают с хосписом, оказывают ему посильную помощь. Среди них – крестьянское хозяйство «Екембаев». Каждый год оно обеспечивает пациентов хосписа овощами, картофелем. Доброго слова заслуживает и социальный магазин «Все за спасибо», поставляющий в хоспис постельное белье. А поскольку его надо много, то очень кстати бывает щедрая помощь Казцинка. Они привозят матрацы, одеяла, простыни и многое другое. Дважды в неделю приносят конфеты и булочки духовные отцы из православной церкви. Сладости для больных приносят также студенты ВКГУ. И, конечно, посильную помощь оказывают родственники больных. Ведь далеко не все проявляют черствость по отношению к близким, но тяжелобольным или престарелым родным. Определив их в хоспис по причине невозможности обеспечить им должный уход, взрослые дети, внуки, племянники и т.д. регулярно навещают пациентов, приносят в пакетах продукты и некоторые необходимые вещи.

Не надо думать, что в хос-писе все поголовно лежат при смерти. Вовсе нет. Здесь жизнь продолжается, ее по возможности стараются продлить, обеспечивая необходимое качество. Постояльцы хосписа, понимая это, тоже высказали корреспонденту свои пожелания насчет «второго дома». «Хорошо бы найти спонсоров, чтоб обеспечить медперсонал единой формой, – говорит С. Килова (фамилии мы изменили). – Пока что служебную форму они покупают на свои деньги. Необходимы кондиционеры. В помещении тепло, летом – жарко. А постоянный запах хлорки не всякий пациент выдерживает». «Сердобольные люди взяли бы шефство над одинокими стариками, – высказывает свою точку зрения М. Миронова. – Побаловали бы нас домашней едой. Нет, кормят здесь хорошо, мы не жалуемся. Но хочется чего-то домашнего…».

Мне рассказывали, что хос-пис оказывает на людей своеобразное воздействие, заставляя некоторых на склоне лет задуматься о прожитых годах. Очень часто человек начинает испытывать потребность в исповеди. Горестные рассказы выслушивают порой работники этого заведения. Один из пациентов, например, рассказал доктору Байырову, что 38 лет своей жизни провел в тюрьмах. И вот теперь очень жалеет о растраченных впустую годах. Есть в хосписе люди, которые появляются здесь временно. Их родные выезжают в длительные командировки или в отпуск. Так вот временные постояльцы тоже получают здесь некий заряд «ценности оставшейся жизни» и навсегда прощаются со своими вредными привычками. Одна такая женщина в годах бросила пить, другая – перестала рваться «на волю», чтобы «зарабатывать» (попрошайничать), сидя в инвалидном кресле. Происходит своеобразная переоценка ценностей.

Как видите, хоспис – заведение особое. Е. Байыров убежден, что необходимо разработать проект закона о хосписах. «В медицинских учебных заведениях хоспис должен быть введен в качестве отдельного предмета, – полагает он. – В колледжах проводятся вводные курсы под названием «Общий медицинский уход». Но это не совсем или вернее, совсем не то, что нужно постояльцам хос-писа. Ведь наше заведение – не больница. Это дом. Но дом особый».